Мне же выдали новый пистолет, немецкий "вальтер" с голым стволом и ребристой ручкой.
– Для "нагана" там патронов не найти, а этот люггерами стреляет, – пояснил Варшавский. – Там этого добра навалом. Мы даже с вами автоматы наши в специальном варианте отправляем, под такие же патроны.
– А как же "наган", товарищ Варшавский? Мне ж его сдавать надо будет в Томске? – я понял глупость своего вопроса только после того, как уже задал его. Как же, сдавать в Томске! Кто поручится, что ты жив будешь через месяц? Майор помедлил, но потом обратил все в шутку.
– Что ж ты думаешь, мы его тут потеряем? Да если и так, как-нибудь выкрутимся. Вообще, мысль правильная. Надо о будущем думать, Владимир, правильно, – но голос у него был при этом грустный. Потом мы ходили на стрельбище, и я учился управляться с новым оружием. Бил он мощно и точно. Скоро я привык и выбивал 25 очков с трех выстрелов с двадцати метров. После этого Варшавский сказал, что сделает мне именную табличку на пистолет и подарит его насовсем, "потом".
– Спортом ты занимался? Вижу, мускулатура имеется.
– Ну, не так чтобы… Нормы ГТО, конечно сдавал. На турнике, гирями было дело. А еще лыжи мне нравятся – я на городских соревнованиях третье место занял в сороковом.
– Лыжи для Анголы – оно, конечно, самое то, – туманно заявил Варшавский и улыбнулся. – Но что спортсмен – это главное. Там ведь физические трудности ждут, гадать не надо.
Я думал, что он заставит меня бегать кроссы и делать подъем с переворотом на турнике, однако Варшавский спортивную тему больше не поднимал. Спросил только, умею ли я плавать. Понятный вопрос, ясное дело. Сколько морем придется добираться? Я, к счастью, умел, хотя и рекордов не ставил. Переплыть быструю Томь пару раз подряд – это, конечно, не достижение, но говорят, на море держаться легче, потому что там вода соленая.
Целый день я провел, составляя опись грузов, который отдавался под мою ответственность. Автоматы ППШ, переделанные под заграничный патрон, американские самозарядные винтовки Гаранда, гранаты и даже противопехотные мины, ракетницы… К ним коробки с патронами, потом еще зачем-то противогазы, саперные лопатки, пилы, топоры – неужели там этого всего до сих пор не было? Однако, в общем оказалось не очень много, так что я за день управился. Знал теперь, сколько чего у меня есть и в каком ящике что лежит. Варшавский велел лично руководить погрузкой на лодку, чтобы при случае быстро вытащить самое важное.
Затем три дня были, считай, выходными. Шофер Варшавского свозил меня в долину гейзеров, где били в небо фонтаны горячей воды. Там я искупался в грязных лужах – якобы полезно для здоровья, да и приятно посреди холодного пасмурного дня принять горячую ванну. Как будто зимой из бани в сугроб… то есть наоборот. Ездили на их узкие бурные речки, где в нерест тучами идет красная рыба – нерка, кета, кижуч. Сейчас это были маленькие такие тихие ручейки, журчащие среди камней. А самая необычная прогулка случилась на третий день, когда мы пошли за грибами. Сначала я поверить не мог – так поздно осенью откуда грибы? Потом подумал, что у нас они тоже недавно совсем были. Опята я имею в виду. Некоторые их за настоящие грибы не считают: растут на пнях, кучами, как поганки, ножки тощие, под шляпкой пленка. А мне ничего, нравились. Белые может быть и лучше, зато на опят уж если напал – меньше двух ведер не наберешь. Вот только когда я местные опята увидел, то в очередной раз чуть с ума не съехал. Шляпки – в ладонь размером! И ножки локоть длиной, как в сказке. Сходили по грибы – и на весь военный городок потом супу можно наварить, без обмана. Хотя, конечно, мне показалось, что на вкус эти гигантские опята не очень, какие-то деревянные.