Фашистские солдаты не нашли его, потому что они о нём не знали. Но Миша и Юргис знали, что где-то здесь он обязательно должен быть, если только Онуте всё правильно рассказала.
В дальних углах подвала было темней. Миша направил свет фонарика во все стороны. Наконец в самом дальнем углу, за сырой, липкой сваей, куда можно было пробраться только ползком, на животе, Миша почувствовал, что его рука уходит куда-то вглубь, ни на что не натыкаясь. Вот здесь-то, наверно, и находится лаз в нижний подвал! Он был присыпан землёй.
— Юргис! — позвал Миша.
Юргис подполз и тоже ткнул руку в провал. С минуту они молча лежали рядом. Кто знает, что ждёт их там, в чёрной, глухой яме? Да и легко ли будет выбраться оттуда?
— Аш! — произнёс наконец Юргис и задвигался, разгребая землю.
— Постой!
Миша прислушался. Доски пола над головой слегка скрипели. Слышно было, как там наверху разговаривают и ходят ребята.
Миша нащупал в темноте плечо Юргиса:
— Юргис, дай я полезу, ладно?
Юргис молча кивнул головой, и Миша полез в узкую чёрную дыру.
Кто бы мог подумать, что Миша окажется таким храбрецом? Дома, на Никитском, он ни за что бы не полез в какую-то чёрную, неведомую дыру. Нo здесь — другое дело. Здесь он был не просто Мишей Денисьевым, учеником школы имени Тимирязева. Здесь он был мальчиком из Москвы!
Сначала он просунул ноги, а потом протиснулся весь. Глубоко здесь, конечно, быть не должно. Хорошо бы посветить, но, вися на руках, этого не сделаешь. Надо прыгать!
Миша разжал руки. Ноги сразу уткнулись в мягкое. Пальцы нащупали влажную, комковатую землю.
Темень тут стояла непроглядная, хоть глаз выколи. Перед глазами плыли оранжевые и лиловые круги. Было очень тихо. Голосов ребят не было слышно.
Миша достал из кармана фонарик и нажал на рукоятку. Фонарик послушно зажужжал. Полоска света засновала по земляным стенам.
Яма оказалась небольшой. Правда, такой человек, как Миша, мог вполне стоять в ней выпрямившись.
Бледный луч упал на постель, потом на ящик, который стоял в головах.
Миша нагнулся к ящику, осветил его. Тускло блеснули рукоятки, рычажки, стрелки… Миша понял: это радиоприёмник.
Осторожно, боясь что-нибудь сдвинуть или сломать, он посветил чуть правей. Миша не сразу сообразил, что перед ним ещё один ящик, длинный и плоский. Свет скользнул по гладкой пыльной поверхности ящика, перебежал на валик с рукояткой, прыгнул на пузырёк из-под чернил и лёг на стопку одинаковых листков бумаги.
Миша несмело взял один из листков, стряхнул с него комки земли и поднёс к нему фонарик. Написано было разборчиво, но непонятно — не то по-польски, не то по-литовски.