Но в следующее воскресенье он был в условленном месте позади поля, его не узнать, что-то с ним стряслось, подумала Роза, которая тоже подготовилась к встрече: она нарядилась в цветастое платье с пуговицами от горла до низа - и больше на ней не было ничего. Так вот, как она выглядит, никогда бы не подумал. Она показалась мне статной, но чтоб так... А эти блекло-рыжие волосы, как я мог за неделю так все забыть? Надо уносить ноги, это проклятое место, сперва Малвин, теперь Роза. Но я ж не могу просто повернуться и уйти, она не виновата. Вот бы Малвина сюда, он бы ее обработал, да еще б повеселился.
- Садись-ка, - сказала Роза.
Она захватила из дому шерстяную подстилку мышиного цвета.
- Я не совсем здоров.
- Ну-ка ляг.
Он подчинился. Она нагнулась над ним. Неужто она была такая огромная, подумал он, это просто гора какая-то.
- Меня тошнит, - сказал он.
Надо же, до чего стеснительный, подумала Роза. Она улеглась рядом с ним на бок, прикрыв широкой ладонью круглую щеку. И он вспомнил, как всегда любил худышек.
- Тебе лучше?
- Нет. Чуточку.
- Сходить домой за лекарством?
- Мне надо просто полежать, все пройдет.
- Представляешь, я думала, ты совсем не придешь, а ты даже больной пришел.
Он закрыл глаза и лежал молча. Она тоже молчала. Я закомплексован, решил он, она не может быть настолько хуже всех остальных. Она вон внимательная, и я могу не открывать глаз - это поможет, это уже помогает, потому что такое нельзя себе представить, когда не видишь. Он протянул руку и дотронулся до нее, до чего именно, он не понял, потому что глаз не открывал, но под рукой было что-то мягкое, и Роза подумала: не так уж он стесняется, как я решила, хорошо, что он не смотрит на меня, милый Боже, да он совсем не пуглив. Знать бы, надо ли мне покочевряжиться или не стоит, все любят разное, ой! Похоже, что он... Боже правый... правый... Якоб думал: велик не мал; зажмурь глаза; розы; шипы; пахнет... хорошо... хорошо... хорошо.
Он не торопился открывать глаза, настолько не торопился, что Роза стала гадать, не заснул ли он.
- Ты спишь?
- У-у.
- Было хорошо?
- У-у.
Лучше дремать, когда человек в полусне, все кажется небольшим, и цвета исчезают, интересно все-таки... Он приоткрыл глаза, едва-едва, как будто так меньше видно, Бог мой, ну и нога, это не может быть правдой, даже таких бревен не бывает, правда, на ощупь, надо отдать ей должное, не особо твердая, как хрящ, пожалуй, да, это не для меня, и что на меня нашло в то воскресенье, все Малвин...
- Я прямо не могу поверить, - сказала Роза.