Путь, выбирающий нас (Панкеева) - страница 86

– Ничего. Посмотрел на придурка сочувственно, по плечу похлопал и заверил, что все пройдет, нужно только время. Мафей ужасно огорчился – из-за того, что не получил ответа, и из-за того, что я отчитал его за бестактность. Теперь он, кажется, собрался у Шеллара спросить, наивно рассчитывая, что раз его величество все на свете знает, то и это обязан знать точно.

– Странно… С чего вдруг его так заинтересовали эти легенды о бурной молодости товарища Амарго?

– А черт его знает. Больше всего похоже, что мальчишке красивые сказки понравились, и он их принялся на себя примерять. Примитивно, по-детски, без всякого понимания. Подростки как-то умудряются даже в самых откровенных гадостях находить романтику. Вот, дескать, великий человек, о нем легенды слагают, а я ведь почти как он, у меня тоже такая же беда. А он вона как знатно отомстил, великий же человек, герой! Так чем я хуже, я тоже отомщу! Представляешь себе, до каких выводов он дошел, вот так рассуждая?

– И кому он собирается… отомстить?

– Ни много ни мало – самому хозяину Горбатого, могущественному магу, который к тому же еще и в другом мире живет. Ну и скажи, здоров ли он после этого на голову?

– А куда же мэтр Истран смотрит? Шеллар? Все прочие? Он же сдуру может что угодно натворить!

– Мэтр уже в курсе, пытается с ним поучительные беседы вести, но не знаю, насколько успешно. Мафей какой-то дерганый стал, агрессивный, даже наставника перестал слушать. Элмар тоже, гений педагогики, заявил, что наконец-то братишка не рыдает, а ведет себя по-мужски. Хорошо хоть Мафей не слышал, а то еще и возгордился бы.

– Может быть… – грустно произнес Орландо, и его красивые тонкие брови задрались домиком, почти исчезнув под бинтами. – Может, это действительно по-мужски. Но я не хочу, чтобы еще один мой друг превратился в бездушного убийцу. С меня хватит Кантора. Кстати, как он там?

– Не знаю, – сочувственно развел руками шут. – Я оценил твою попытку заловить меня врасплох, я б, может, и попался, если бы знал. Но я не знаю. Все, что касается Кантора, почему-то держится в тайне. Якобы он взял с Элмара честное слово, чтобы никому ничего. Все, что о нем известно, – он жив, ранен, сидит в гостях у Эспады где-то в лесу и категорически отказался оттуда вылезать. Элмар на все вопросы молчит и сопит, а Шеллар делает такое лицо, словно с трудом сдерживает мат, и ругает Кантора различными обзывалками интеллектуальной направленности.

– Это как? – не понял мистралиец.

– Глупцом, болваном и далее по возрастающей. Только это меня и утешает. О покойнике король бы так говорить не стал.