От улыбки, изогнувшей его губы, от темного блеска его глаз она задрожала.
– Я еще кое-что не снял с вас.
Голос у него был низкий, тяжелый от желания. Думая, что Дункан сейчас протянет руку к ее подвязкам, Роуз удивленно заморгала, когда он коснулся ее волос, уложенных кольцами, и стал вытаскивать из них шпильки, разбрасывая их налево и направо. Потом принялся расплетать ее косы. Она смотрела на его лицо, которому желание придало еще большую резкость. Напряжение, которое исходило от всего его существа, которое словно обхватило ее, нагую и дрожащую, ждущую и желающую, содержало в себе что-то такое, чего она никогда не знала раньше, и испытать это что-то ей хотелось больше, чем дышать.
Распустив наконец волосы, он раскинул их вокруг ее головы и плеч, и теперь они как бы обрамляли ее лицо. Охваченная порывом, который был непонятен ей самой, она опустила руку к подвязке.
– Нет. – Дункан поймал ее руку и поднес к своим губам. – Оставьте их. – Он едва не застонал, увидев ее удивленный взгляд. – Доверьтесь мне. – И, отпустив ее руку, он сел и начал расстегивать на себе рубашку.
Ее движение было таким быстрым, что он не успел сообразить. Она села, прижимаясь к его спине, и обхватила руками, чтобы помочь управиться с рубашкой.
– Почему вы не хотите, чтобы я сняла чулки?
– Это тайна.
– Тайна?
Этими словами он словно предложил ей подразнить его; ее пальцы пробрались под рубашку и прошлись по его груди, а потом ниже… Потом еще ниже…
Высвободив наконец руки из манжет, он встал и движением плеч сбросил с себя рубашку. Наклонившись над Роуз, схватил ее за руки и уложил обратно на кровать.
– Я полагаю, – сказал он, подмяв ее под себя, – что нам пора приступить к вашему обучению.
– Да? – Она корчилась под ним, касаясь грудью его груди. Дункан скрипнул зубами и навалился на нее всей тяжестью своего тела, чтобы она перестала двигаться.
– У меня свои способы, – выдавил он. – Первый урок будет долгим.
Во всяком случае, он попытается, чтобы это было так.
Он поцеловал ее длинным крепким поцелуем, пока не ощутил, что она расслабилась. Потом занялся ее грудями, пока она, разгоряченная и истомившаяся, не начала корчиться у него в руках. Оставив груди, он покрыл поцелуями ее стан и живот, она застонала и впилась пальцами ему в волосы.
Потом он переместился ниже.
Когда он провел языком по каждой подвязке, то решил, что она вот-вот закричит. Когда он развел ей ноги, она задохнулась. А когда он поцеловал нежные лепестки, которые расцвели для него, она всхлипнула и назвала его по имени, в этом высказалось неподдельное желание.