Грегор даже не глянул в ее сторону. Все его внимание было сосредоточено на злосчастном Рейвенскрофте, к которому он и обратился:
– Итак, Рейвенскрофт? Вам нечего сказать в свое оправдание?
Рейвенскрофт бессильно уронил простертую руку; вся его наигранная бойкость исчезла без следа, когда он заговорил.
– Лорд Маклейн, я не понимаю… то есть я не знаю, что вы имеете в виду… как вы можете…
– Сядьте, вы, щенок!
Молодой лорд оцепенел, потом сдавленно произнес:
– Прошу прощения?
– Вы меня слышали. Сядьте и дайте мне подумать. Я приехал сюда затем, чтобы разобраться на месте, как спасти вас обоих от последствий всей этой глупости. Очень жаль, что ваша карета разбита.
Рейвенскрофт покраснел.
– Это несчастный случай.
– Величайшей глупостью с вашей стороны было продолжать поездку в такую погоду. И при этом нещадно гнать лошадей. – Грегор резко повернул голову и обратился к Венеции: – Я полагал, что уж вы-то могли бы проявить в сложившихся обстоятельствах необходимое благоразумие.
Венеция выпрямилась. Обвиняющий взгляд Грегора задел ее еще больнее, чем проявленное им до этого невнимание.
– Я категорически возражала против езды с такой скоростью. Более того, настаивала, чтобы мы сделали остановку, когда погода ухудшилась.
– Это правда, – вмешался в разговор Рейвенскрофт.
Грегор поднял брови:
– Значит, вы не только похитили мисс Оугилви, но и подвергали её жизнь опасности, отказываясь следовать ее разумным советам?
Рейвенскрофт сжал кулаки.
Венеция вдруг заметила, что и сама сделала то же самое. Ах, ну почему, почему она решила, что присутствие Грегора поможет ей?
Рейвенскрофт затараторил, брызгая слюной:
– Ничего подобного тут нет! Мы с мисс Оугилви не сделали никаких глупостей. Наоборот, все у нас в полном порядке!
Он бросил на Венецию умоляющий взгляд. Она с трудом удержалась от недовольной гримасы, но отчаяние Рейвенскрофта ей было понятно. Она годами была свидетельницей того, как Грегор одним взглядом своих зеленых глаз осаживал дерзких слуг, назойливых мамаш незамужних барышень, бесстыдных охотников за приданым и тому подобных личностей. Но ни разу за все годы их дружбы он не смотрел так на нее, и Венеции это очень не понравилось. Его холодность всколыхнула всю ее гордость и что-то еще, такое жаркое и нестерпимое, что она решительно отказалась смириться с его повелительной манерой и проговорила:
– В самом деле, Грегор, я не могу взять в толк, с чего это вы вскочили в седло и бросились спасать нас. С нами все в порядке. Мы только что говорили о том, как нам повезло найти такую уютную гостиницу во время этой ужасающей снежной бури. – Она посмотрела на Грегора, прищурив глаза. – Вы не находите, что погода для апреля месяца самая неподходящая?