Брови Грегора снова взлетели вверх.
– Если не считать того, что он похитил вас…
– Я собирался жениться на ней! – завопил Рейвенскрофт, но на него никто не обратил внимания.
– Лгал вам, – продолжил Грегор.
– Я сказал ей правду, как только мы приехали сюда!
– И удерживал вас насильно, пока…
– Я не удерживал! – выкрикнул Рейвенскрофт с такой силой, что его физиономия сделалась такой же красной, как его жилет. – Если бы не метель, мы сейчас уже были бы повенчаны и направлялись на континент.
Венеция открыла рот и тут же закрыла. Только через секунду она обрела дар речи, но скорее взвизгнула, чем произнесла:
– Континент?
Грегор с усмешкой заметил:
– Я считал, что вы знали намерения… гм… джентльмена.
Венеция проигнорировала это замечание.
– Рейвенскрофт, что это за чушь насчет континента?
Прежде чем ответить, Рейвенскрофт обиженно посмотрел на Грегора:
– Я хотел вам рассказать, но не знал, когда лучше это сделать. Быть может, стоило подождать до тех пор, пока…
– О, ради любви к великому Зевсу, поведайте об этом прямо сейчас, – нетерпеливо предложил Гpeгop. – Объясните, с чего это вы решили отправиться на континент сразу после вашей неожиданной свадьбы.
– На это есть много причин.
– Назовите хоть одну.
– Я люблю Италию.
Грегор, скрестив сильные руки на широкой груди, обхватил ладонями мощные плечи. Рядом с ним Рейвенскрофт казался еще более моложавым и тщедушным, чем обычно.
– Рейвенскрофт, – заговорила Венеция, – при чем тут континент? Уж не хотите ли вы просто сбежать, потому что у вас долги?
– Нет! Разумеется, нет!
– Это, я полагаю, похуже, чем всего лишь долги, – сказал Грегор.
Рейвенскрофт вспыхнул.
– Послушайте, Маклейн, – напыжившись, обратился он к Грегору. – Милорд, я понимаю, что вы не имели намерения оскорбить меня, но…
– Уймитесь вы, щенок несчастный! Само собой, у меня есть такое намерение.
– Вы намерены оскорбить меня? – помолчав, спросил Рейвенскрофт.
– Да. Я нахожу ваше общество невыносимо скучным, а ваше поведение по отношению к мисс Оугилви своекорыстным. И потому не считаю нужным говорить и обращаться с вами уважительно.
Рейвенскрофт мгновенно сник и понурился так, словно кости у него размякли и не могли удерживать плоть.
– О, понятно, – прошелестел он. Венеция топнула ногой.
– Рейвенскрофт, не позволяйте Грегору обращаться с вами подобным образом!
Щеки у молодого лорда побагровели.
– Ничего, я ему не позволяю. Я только стараюсь понять, вот и все.
– Но ведь он оскорбляет вас! Я бы на вашем месте пришла в ярость.
В низком, глубоком голосе Грегора прозвучала смешливая нота, когда он произнес: