– Благодаря любви. Любовь папы к тебе и ко мне доносит его голос до моего сердца. И благодаря моей и твоей любви к нему я могу слышать его, а он может слышать меня.
– О-о,– произнесла Лизетт, наклонила голову и чуть нахмурила брови, пытаясь понять сказанное мамой.
– Любовь – самая большая сила на земле, Лизетт. Всегда это помни, моя дорогая. Любовь может сдвинуть горы.
Девочка кивнула и сказала:
– Я не хотела, чтобы папа улетел от нас на небеса. Почему он нас оставил?
– На то была Воля Божия,– мягко ответила Колли.
Лизетт задумалась, стараясь вникнуть в эти слова. Через мгновение она спросила:
– А когда котенок Анни улетел на кошачьи небеса, то тоже была Воля Божия?
– Я полагаю, да.
– Мне не нравится Воля Божия,– объявила Лизетт пронзительным голосом, и глаза ее при этом рассерженно сверкнули.
– Мне тоже не нравится,– тихо сказала Колли, легко касаясь рукой лица дочери,– но, боюсь, не в нашей власти что-либо изменить, дорогая.
Несколько секунд прошло в молчании, потом, как это часто бывает у детей, Лизетт вдруг резко перешла на другую тему:
– Мы с Ивонн будем подружками невесты на свадьбе у Киры и дедушки. Тетя Рози сошьет нам бархатные платья вишневого цвета.
– Неужели?
– О да, татап. И у нас еще будут «шапочки Джульетты» из красного бархата, украшенные гроздьями вишен. Мне тетя Рози сама сказала, когда мы с ней в кухне нарезали ветки омелы. Она сделает шапочки из-за меня. А ты что наденешь на свадьбу дедушки? Тоже вишневое платье?
– Я пока не знаю.– Колли откинула волосы со лба девочки и погладила ее головку.– Давай-ка спустимся вниз и спросим об этом тетю Рози, хорошо?
– Конечно, пойдем скорей. Но ты поговори с ней сама. А я буду помогать Марселю и Гастону готовить поленья для сочельника.
– Ладно. Только сначала выполни одну мою просьбу, Лизетт. Поставь папину фотографию на место.
– Конечно, татап – ответила девочка, осторожно, двумя руками, беря фотографию.
Колли попыталась встать, но острая боль заставила ее опять упасть на диван. Лицо исказилось невыносимым страданием. В этот момент, обернувшись, Лизетт заметила болезненную гримасу на лице Колли. Ее собственное маленькое личико сжалось от страха.
– Матап, татап! Что с тобой? Тебе больно? Что с тобой?! – кричала она.
– Ничего, дорогая, ничего. Спина что-то заболела. Должно быть, ревматизм: старею.– Колли заставила себя рассмеяться.
Лизетт, вцепившись руками в Колли, уткнулась лицом в ее свитер.
– Я не хочу, чтобы тебе было больно, татап. Я не хочу! – кричала она, чуть не плача.
– Боль уже проходит, дорогая. Подожди минутку,– проговорила Колли и, закрыв глаза, крепко обняла девочку и стала покачивать ее из стороны в сторону, шепча про себя беззвучно молитву: «Прошу тебя, Господи, не забирай меня у нее прямо сейчас. Пожалуйста, дай мне побыть с ней еще немного».