Дронго привезли в это здание, провели по многочисленным коридорам и затем втолкнули в какое-то грязное подземное помещение с единственной тусклой лампочкой над дверью. Остро пахло мочой. По углам вообще ничего нельзя было рассмотреть. Слышались писк бегающих крыс, какие-то стоны. В углу что-то шевелилось. Дронго осторожно приблизился.
– Ну что, генацвале, – услышал он вдруг, – будут убирать за нами наше дерьмо?
Это был избитый Манучар, лежавший на земле весь в крови.
– Живой! – обрадовался Дронго. – Молодец, Манучар!
– Лучше бы я был мертвый. Ох как избили, мать их! Все тело болит, – донеслось из угла.
– Это я виноват, Манучар, – Дронго подошел поближе, помог товарищу подняться, прислонил его к стене, – не учел некоторых обстоятельств.
– Думаешь, мне от этого станет легче? – вздохнул Манучар. – Понимаешь, оружия у меня не было. Пистолет свой тебе отдал. А голыми руками ничего сделать нельзя.
– Ничего, ничего. Успокойся. Кто это тебя так?
– Русаков, мать его. Они ворвались в комнату, наставили оружие, я поднял руки. Потом меня приковали наручниками к батарее, и Русаков принес железный прут. Когда ударил по голове, я потерял сознание.
– Ты смотри, какой он храбрый! – рассвирепел Дронго. – Ничего, вернем долги с процентами.
– Да уж, вернем. Заставим его подбирать наше дерьмо, – проворчал Манучар.
Манучар молчал. Дронго сел рядом прямо в своем костюме из «Ботани».
– Испачкаешься ведь, – сказал Манучар наконец, – хоть подстелил бы под себя платок.
– Ничего, куплю новый костюм. У меня деньги в отеле остались. Тысяч двадцать. И тебе купим новый костюм.
– Мне скоро новый гроб заказывать придется. И тебе, генацвале, тоже. Они нас отсюда живыми не выпустят.
– Уйдем сами, – твердо сказал Дронго, – только выясним, что и где, и сразу уйдем.
– Думаешь, сумеем? – Манучар снова застонал.
– Терпи, терпи, родной. Ты тоже спортсмен. Конечно, сумеем.
Дверь с шумом открылась. На пороге стояли сразу трое парней с оружием в руках. Они настороженно вглядывались внутрь.
– Выходи, – позвали они Дронго.
Тот встал, подмигнул Манучару и вышел из этой своеобразной камеры. Закрыв дверь, все трое пошли вместе с ним. Видимо, их предупредили об особой опасности этого узника. Снова они долго петляли по коридорам, поднимались по лестницам, пока наконец не оказались в большой светлой комнате, где уже сидели сам Юрков и еще двое неизвестных Дронго мужчин. Один был помоложе, лет сорока, в изысканном костюме в полоску, с хорошо подобранным галстуком. Дронго обратил внимание на его туфли ручной работы. Он стоял у окна, поминутно кусая губы и нервно потирая нос. Другой, лет шестидесяти, солидный, полный, с большой теменной лысиной, спокойно сидел на диване с бокалом в руке. Юрков жестом отпустил охрану, не забыв достать пистолет. На него все-таки произвела впечатление физическая подготовка Дронго.