— Я хотел бы поговорить о Басилио Лусене, — продолжил он.
— А тут не о чем говорить.
— У вас были какие-то планы?
— Планы?
— Ваш муж был старым человеком. Вам не приходило в голову?..
— Нет, никогда. Мы с Басилио приятно проводим время и, естественно, занимаемся любовью, но это никакая не великая страсть. Мы не любим друг друга.
— Я просто вспомнил о том сыне герцога, о котором вы говорили раньше.
— Это другое, — сказала она. — Я не намерена узаконивать мои отношения с Басилио. Более того, я думаю, что случившееся положит им конец.
— В самом деле?
— Уж кому-кому, а вам, при вашем знаменитом отце, должно быть, по-моему, ясно, с каким пристрастием воззрится на меня общество. Пойдут сплетни и гнусные предположения, недалекие от подозрениий, которые вы питаете по долгу службы. Все это нелепица… но небезобидная, и я защищу от нее моих детей.
— Так у кого же — у вас или у вашего мужа — есть враги?
— Меня считают ничтожеством, выехавшим в люди на спине мужа, бабенкой, которая ничего не добилась бы в жизни, если бы не Рауль Хименес. Но они увидят, — сказала она, и мышцы на ее скулах напряглись. — Они еще увидят.
— Вы знали о содержании завещания вашего мужа?
— Я не видела, чтобы он его составлял, — ответила она, — но была в курсе его намерений. Он собирался все оставить мне и детям, выделив определенные суммы своей дочери, своей hermandad[8] и своему любимому благотворительному обществу.
— Какому обществу?
— «Nuevo Futuro»,[9] где его особенно интересовала одна программа — «Los Ninos de la Calle».
— Дети улиц?
— И что?
— Люди не случайно выбирают сферу благотворительности. Жена умирает от рака, и муж вкладывает деньги в исследования в области онкологии.
— Он говорил, что начал жертвовать деньги после поездки в Центральную Америку. Его поразило бедственное положение детей, потерявших родителей во время гражданских войн.
— Может, он сам осиротел в гражданскую войну.
Она пожала плечами. Ручка Фалькона зависла над листком блокнота, где было написано и подчеркнуто жирной чертой слово putas.
— А проститутки? — спросил он, озвучивая свою запись. — Вы не видели той части видео, где ваш муж заснят на Аламеде. Он мог ублажить себя в более приятном и менее опасном окружении. Как вы думаете, почему?..
— Только не спрашивайте меня, почему мужчины ходят к проституткам, — сказала она и добавила, словно в раздумье: — Он ходил от тоски, так мне кажется.
— А причины его тоски покрыты мраком неизвестности.
— Люди пускаются в откровенности, если хотят и если умеют. Воспоминание о том, что сделало моего мужа настолько несчастным, возможно, было погребено в таких глубинах его мозга, что он даже не сознавал, что оно еще там. Просто ощущал тоску, и все. Ну, о чем тут было говорить?