– Да ты же его предупредила.
– Нет, мы еще не видались, – сказала Катя.
Она приложила ладони лодочками к вискам и, прильнув, стала вглядываться в заоконный сумрак.
– А-а, – сказала Саша, отстраняясь и заглядывая на Катин профиль сбоку. – Постой, да ты о ком?
Катя повела плечом.
– Я-то о Мартыныче, – сказала Александра и вздохнула.
– Да разве дело в нем? – прошептала Катя.
– Не знаю! – честно призналась Саша.
Катя, протянув назад обе руки, обняла сестру за талию. Александра положила подбородок Кате на плечо и тоже уставилась в заоконную тьму.
– Как фонарик, – сказала Катя. – Вон тот, за вязом. Помнишь, там стоял Ксаверий? А мы все гадали – кто нынче приВЯЗался?
– Ксаверий… – помедлила Александра. – Хм, там стаивали и поважнее…
– А мы все гадали: по ком стоит? Помнишь? – сказала Катя. – А им невдомек, что фонарь просвечивает насквозь… Постой! – сказала вдруг Катя, отшатываясь. – Приглуши-ка свечи!
– Да ну тебя! – дернулась Александра.
Но Катя отодвинулась от окна, задернула портьеру и, развернувшись, прислонилась спиной к простенку.
Александра проворно прошла к канделябру, задула разом все свечи.
Катя между тем снова развернулась и, сделав из портьеры маленькую норку, всунула туда мордочку. Рядом просунулась Александра.
– Ты видишь? – прошептала Катя. – Не может быть!…
– Гриша!… – выдохнула Александра.
Катя не отвечала.
– Огромный! – сказала Александра. – И грустный…
– Он же в Валахии… – сказала Катя. – Постой-ка…
– Приехал! – откликнулась Александра. – Из-за тебя! Для бешеной собаки семь верст не крюк…
Они, разом вынырнув, поглядели друг на друга.
Катя обвела глазами в полусумраке спальню, картины на стенах, балдахин над кроватью и вдруг прыснула.
В это время Джулио, взволнованный чехардой женских лиц в окне, трепетом портьеры, загадочной игрой света и тьмы, вдруг очнулся. Он огляделся, отвалился от ствола, стряхнул с плеча все, что могло к плечу прилипнуть…
– Же ву зан при? – Жюльен занырнул под крону. – Аллон! Плю тар. Коман э тэль?* – он кивнул на окна и подмигнул.
Джулио пристально взглянул на него. Поманил пальцем. Когда Жюльен подбежал, несильно ударил лопатой ладони в кадык. И, обогнув захрипевшего мажордома, быстро пошел, размахивая руками.
– Дура! – сказала Александра. – Что смешного? Отойди!
Но Катя, сотрясаясь от смеха, не уступала.
– Катька! – прошипела Александра. – Я тебя укушу! – и, отодвинув сестру, взволнованно вперилась за окно.
Сутулый джентльмен, держась за шею, странно вертелся на месте, как духобор. "Это называется огромный и грустный? – разочарованно подумала Александра. – Впрочем, кажется, натурально невеселый".