"Ну ты, наконец, закончишь?" – подумал Волконский.
Всех этих баек он начитался у аббата Верто22 и теперь только старался поскорей уловить, куда клонит Дублет. И почему, вообще говоря, Дублет, а не Лорас? "Они, кажется, придают мне мало значения, – думал Волконский. – Надо что-нибудь спросить".
– А почему вас так интересует мальтийская знать? – поставил невинный вопрос Волконский.
– Меня? – нисколько не сбившись, удивился Дублет. – Говорят, что она интересует вас.
– Кто говорит? – быстро среагировал Волконский.
– Разведка говорит. – Дублет буравил его глазками, внезапно преобразившись из подвижного змееныша в оцепеневшего мумми-тролля.
– Спасибо, – сказал Волконский. – Это очень откровенно с вашей стороны.
– Видите ли, граф, – Дублет комично откинулся в кресле, – мальтийская знать доставила ордену столько неприятностей, что мы даже решили ввести специальный инструктаж для иностранных гостей. Чтобы, знаете, не возникало соблазнов…
"Он похож на министра, как ткацкий станок на фиванскую колесницу, – думал посол. – Но зад у него, конечно, интересный".
– Невольно возникает соблазн, господин министр, – перебил Волконский. – Невольно: перепутать понятную предосторожность с вмешательством в частную жизнь…
– Помилуйте, граф! Кто же вам запрещает? Если вам, скажем, нравятся мальчики – нас это совсем не касается… – Дублет вкусно сощурился и забарабанил коготками по столу.
"Так, надо покраснеть, – весело подумал посол. – Хреновая разведка. Если Лаура у них – мальчик, могу себе представить ихних девочек. Змееныш намекает, что мышка под колпаком. То есть это я, русский граф, мышка. И я, стало быть, под колпаком…" – Волконский пошевелил ноздрями, начиная наливаться кристально прозрачным, как ледяная водка, гневом.
"Излишняя уверенность противника есть ваш боевой резерв", – учил Шешковский.
– Эхм… – сказал Волконский, краснея, как девица. – Видите ли, я…
– Ну-ну? – осклабился Дублет, любуясь румянцем на нежных щеках молокососа-посла.
– Собственно, мне кажется, я уже достаточно взрослый человек, чтобы самостоятельно выбирать себе друзей… – Волконский от самолюбия сильно потянул кверху подбородок, как если бы цирюльник приготовился выбрить ему шею.
– Именно! – обрадовался Дублет. – Именно достаточно…
"Клюнул! Ну, наглая рожа! – думал Волконский. – Ну, погоди!"
Вторично характеризовать молодого Волконского к Екатерине явились Безбородько с Шешковским.
– Губошлеп, ваше величество. То, что нужно, – сказал Шешковский.
Екатерина, нахмурившись, снова припомнила субтильного графика Волконского с нервными движениями хорошо затверженных манер, с небесно-голубыми глазами.