Постройки лепились друг к другу, как сардины в бочке. На лужайках перед домами буйно разрослись сорняки, среди них ржавел всякий хлам.
На этом фоне дом Эстреллы сиял, как бриллиант в куче угля. Он был ощутимо больше своих соседей – с хорошими пропорциями, свеженькой покраской и аккуратной белой оградой. Никаких сорняков: единственное, что нарушало безупречную зелень газона – это бетонированная ванночка для птиц с лепным ангелом наверху. Трудно было предположить, что здесь живет человек, готовый пойти на убийство ради сохранения своей тайны.
Я припарковала Мону рядом с ангелом и вышла из машины. Хозяева были дома – окна уютно светились за опущенными занавесками. В одной из комнат – очевидно, спальне – светился голубой экран телевизора.
Все выглядело слишком обыденно. Я никак не ожидала, что так легко доберусь сюда. Это как-то даже усложняло мою задачу – весь мой гнев потихоньку остывал, не подкрепленный препятствиями.
Я поднялась на крыльцо и позвонила в колокольчик.
– Открыто, – раздался голос Звездочки. Я сглотнула комок в горле и с надеждой оглядела улицу. Увы, желтого «ниссана» Мэрион нигде не было видно. Джоанн-воительница без группы поддержки. – Входи, Джо.
Я повернула ручку и вошла внутрь.
Прихожая сверкала полированным деревом. На пристенном столике выставлены на обозрение фотографии: ряд начинался застывшей в неестественной позе парочкой в костюмах середины девятнадцатого века и продолжался многочисленными представителями семейства Альмодовар. На последнем снимке была она сама – прекрасная девушка в костюме выпускницы с улыбкой победительницы и веселыми чертиками в темных глазах.
Я притворила дверь и прислушалась.
– Проходи на кухню, – позвала Эстрелла. Я ощутила запах свежевыпеченных булочек с арахисовым маслом, и мой рот моментально наполнился слюной.
Как-то нелепо выглядит убийца со свежими булочками в руках. Может, именно на это она и рассчитывала.
Я прошла по коридору мимо затемненной гостиной и ярко освещенной столовой, полной теплых красок и блестящего дерева. Кухня, выстроенная по старинному образцу, располагалась в самом конце. Я замерла на пороге. Звездочка в одной кухонной перчатке стояла у плиты и вынимала противни с выпечкой.
– Подожди секундочку, – бросила она и водрузила последний лист на поверхность массивной ядовито-зеленой плиты. – Ага, ну вот.
И она отвернулась от плиты, снимая на ходу рукавицу. Ужасных шрамов не осталось и в помине. Сегодня Эстрелла демонстрировала мне свое истинное лицо. Нетронутое. Прекрасное. Лживое.
– Удивляешься, как это мне удалось? – Она прикоснулась к безупречно-оливковой коже на щеке. – Ты помнишь, как я гнила заживо в той больнице, а они не могли –