– Зачем на кровать?
– Чтобы не грохнулся об пол, если вдруг сознание потеряешь. И еще, у тебя выпить что-нибудь есть?
– Есть. Ты выпить хочешь?
– Нет, это ты выпей. Сколько сможешь.
Пассионарио послушно достал из-под кровати сундучок, добыл из него флягу и честно отпил, сколько смог.
– Пей еще, – посоветовал Кантор. – Чем больше, тем лучше.
– Ты что! – еле выдохнул шеф, пряча флягу на место. – Я же… Ты разве никогда не видел меня пьяным?
– Видел, и не раз. Ничего страшного, до вечера проспишься, а вечером пожуешь кофейных зерен, и нормально.
– Это ты, наверное, видел до того, как ко мне вернулась Сила. А после того ни разу не видел? Полжизни потерял. Нельзя мне пить. Я, как напиваюсь, начинаю такое чудить… Вся база сбежится, не только охрана.
Он лег на кровать, зажал в зубах сложенный вчетверо ремень, как было велено, и протянул руку.
– А теперь – терпи. – Кантор присел рядом, крепко взял его за кисть, зажав запястье между коленями, чтобы не вздумал отдернуть, и быстрым рывком вывихнул большой палец. Пациент дернулся и отчаянно замычал, вцепившись второй рукой в край кровати. – Терпи, терпи, это недолго, – стал заговаривать его Кантор, быстро стягивая браслет. – Молчи, не вздумай бросить ремень, терпи, ты мужчина. Только не кричи, а то кто-то прибежит. Все, уже снял. Теперь последний раз терпи, на место вставлю. – Он еще раз рванул палец, вправляя вывихнутый сустав, и отпустил руку. – Все, готово. Молодец. Можешь вставать.
Пассионарио немедленно сел, одним движением, так же, как спрыгивал со стола. Выплюнул искусанный ремень, обхватил пострадавшую руку здоровой и прижал к груди, продолжая тихо стонать.
– Ничего, – усмехнулся Кантор. – Тебе и хуже приходилось. И конечности ты ломал, и били неоднократно. Ты всегда так бурно это переживал?
– Когда как, – простонал вождь и идеолог и отпустил руку, чтобы вытереть выступившие слезы. – Но меня давно никто не бил. Я уже отвык. Спасибо, Кантор.
– На здоровье, – Кантор щедро улыбнулся и развел руками. – Ну, как ты? Колдовать сможешь?
– Этой рукой – нет. Но телепорт можно кастовать одной, так что, все в порядке. Ты что, так и снимал наручники? Сам себе вот так выламывал пальцы?
– Если не получалось открыть замок, – пожал плечами Кантор.
– Ты даешь…
– Знаешь, когда жить хочется, что угодно сделаешь. Некоторые и летать начинают.
– Намек понял. Ты вот что… приходи, как стемнеет, и отправимся.
– Отсюда? Ты в своем уме? Что про нас с тобой подумают? Давай где-нибудь в другом месте встретимся.
– Хорошо, – Пассионарио улыбнулся сквозь слезы, представив себе, что про них действительно подумают, если новый охранник останется у него в комнате на ночь. – Тогда приходи в малинник, что на восточной стороне базы. Знаешь?