Она обдумывала его слова молча, покусывая кончик носового платка.
— Видимо, вы правы, — наконец тихо признала она. Потом бросила на него странный взгляд. — Но почему вы говорите «он», мистер Квин?
— Почему я говорю «он»? — машинально повторил Эллери. — Ради удобства, полагаю.
— Ведь вам ничего не известно, мисс Годфри, а? — резко спросил Молей.
— Нет. — Она продолжала смотреть на Эллери; потом опустила глаза. — Нет, мне ничего не известно.
Квин встал и снял пенсне, чтобы потереть глаза.
— Ну что ж, — устало произнес он, — по крайней мере, мы узнали хоть что-то. Эту записку напечатал убийца Марко. А так как машинку не выносили за пределы дома, убийца напечатал ее здесь, в этом доме. Вы пригрели змею на своей груди, мисс Годфри. И это совсем не так смешно, как звучит.
Скучающий у двери детектив объявил:
— Какой-то старикашка желает поговорить с вами, инспектор. Да и Годфри мне всю плешь проел.
— Кто? Что за старикашка? — встрепенулся Молей.
— Садовник. Джером. Говорит, у него что-то важное...
— Джером? — удивленно повторил Молей, как если бы слышал это имя впервые.
* * *
Но первым в комнату вошел Уолтер Годфри, в грязных брюках и сдвинутом на затылок драном сомбреро. Его колени были испачканы землей, а под ногтями чернела грязь. Он насквозь пронзил Эллери и инспектора взглядом своих змеиных глаз, сделав вид, что удивлен при виде дочери, затем снова повернулся к двери.
— Входи, Джером. Никто тебя не укусит, — произнес он ласковым голосом — куда более ласковым, чем, как слышал Эллери, он разговаривал с дочерью и женой.
Старик переступил порог комнаты, подошвы его бесформенных башмаков оставляли на полу грязные следы. При ближайшем рассмотрении его кожа вызывала еще большее изумление, чем издалека. Сплошь испещренная мелкими морщинками, она имела странный цвет, цвет грязных камней. Руки, в которых он крутил шляпу, были огромными, покрытыми синими венами. Он походил на ожившую мумию.
— У Джерома есть, что сказать вам, инспектор, — резко бросил миллионер. — Он рассказал об этом мне, и, поскольку я не заинтересован в вашем провале, как вы понимаете, я подумал, что вам это следует знать.
— Весьма разумно с вашей стороны, — отозвался инспектор, крепко сжав губы. — И какого черта ты не обратился прямо ко мне, Джером, если у тебя есть что мне сказать?
Джером пожал костлявыми плечами:
— У меня нет привычки соваться куда не просят. Мое дело маленькое.
— Ладно. Говори.
Садовник почесал седой щетинистый подбородок.
— Я не стал бы говорить, только мистер Годфри считает, что я должон. Меня никто не спрашивал; так что я не обязан говорить, сказал я себе. Это ваше дело — задавать вопросы, ведь так? — Он неприязненно посмотрел на предвещающее бурю лицо Молея. — Я видал его на террасе.