– Именно поэтому и не могу. Вы должны были позаботиться о доставке моего гардероба. Я не желаю выходить на сцену как какой-то статист – в одних и тех же тряпках.
– Сэр, – терпеливо продолжает привыкшая ко всему женщина. – Ваш гардероб здесь. Вчера вы сами распорядились подготовить именно этот костюм.
– Почему вы со мной вечно спорите, Марго? – обиженно дует губы звезда. Морщится: вечеринка, закончившаяся в седьмом часу утра, все еще дает о себе знать. – И вообще: не видите – я нездоров?
– Сэр, так какой костюм вы желаете?
– Пожалуй, принеси этот, – он шевелит пальцами в воздухе, вспоминая. – С открытой спиной и сандалиями на ремнях.
– Зеленый, сэр?
– Нет, красный. С широкими рукавами. Местная публика обожает красное и плиссированное. Латино, что с них взять.
– Латино были на Ла Плате, сэр, – напоминает костюмер, собирая разбросанную одежду.
– Да? А мы где?
– Мы на Зеленом Шаре.
– О, черт! – Филодор жадно пьет холодное пиво из горлышка. – Моя голова! Где мы, говоришь?
– На Зеленом Шаре, сэр.
– Какая разница. Тащи зеленую рубаху.
– Вы просили красную.
– Красную? А, ну да. Конечно. Точно, ее. И шевелись: публика ждать не будет.
– Одну минуту, сэр, – женщина с кипой одежды в руках выскакивает в коридор. «Чертов алкоголик», – бормочет она на ходу.
– Мисс, это надолго? – спрашивает у нее встревоженный администратор – седой худощавый мужчина в смокинге.
– Кто его знает. Может, минут в пятнадцать уложимся. А скорее всего – полчаса, не меньше, – меланхолично отвечает костюмерша. Ногой распахивает нужную дверь. Сбрасывает прямо на пол цветную кипу. Сосредоточенно грызет ноготь, быстро вращая огромную вешалку с развевающимися на ней тряпками.
– Так… это не то… отлично, штаны… опять не то… это в чистку… ага, вот!
И она спешит обратно.
– Пятнадцать минут? Полчаса? – восклицает администратор. – Мисс, у меня публика зал разнесет, если мы через пять минут не начнем.
– Ничего не могу поделать, – пожимает та плечами. – Это зависит не от меня. Я даже вот как скажу…
– Да?
– Если через полчаса он не выйдет из гримерки, делать ему на сцене будет уже нечего. Он третью бутылку пива приканчивает. После шестой его начнет в сон клонить. Или на подвиги. Если его потянет на подвиги, тогда зал разнесет он.
– Господи! – хватается за голову мужчина. Спохватывается. Берет себя в руки. Быстро оглядывается вокруг. Замечает слоняющегося без дела осветителя. Прикрикивает на него: – Чего разгуливаешь? Марш на место!
– Марго, я не могу надеть эти сандалии, – веско изрекает звезда, доставая из холодильника следующую бутылку. – У меня мозоль на пальце. И лак облупился. Чертовы киношники снова сделают крупный план. Как на Йорке. Будет скандал.