Тот свой телефонный звонок он запомнил навсегда. Когда это было? Всего лишь восемь лет назад. А кажется так давно. Или один день, проведенный в президентском кресле, нужно считать за три? А может, за все пять? Мера ответственности, свалившаяся на него, оказалась самой тяжкой ношей в его жизни. Когда бывший президент впервые предложил ему стать его преемником, он отказался. Причем отказался совершенно искренне, полагая, что «шапка Мономаха» не для него.
Но через несколько дней согласился. Будучи человеком дисциплинированным и ответственным, он представлял себе невероятный объем работы и сложность руководства такой огромной страной. Но, оказалось, не мог представить все. В стране тысячелетиями складывались традиции. От первого лица зависело многое, если не все. К этому трудно было привыкнуть и почти невозможно этому соответствовать. Но он с самого начала понял, что обязан держать планку. И старался изо всех сил, хотя не всегда и не все получалось.
Вечером перед сном президент еще раз вспомнил о той папке и о разговоре с руководителем Службы Безопасности. Интересно, кого они найдут, подумал он без страха. Ему было действительно интересно. С этой мыслью президент и заснул.
РОССИЯ. МОСКВА. 27 НОЯБРЯ, СУББОТА
Деньги привезли в небольшом чемоданчике – миллион евро, в различных купюрах. Чемоданчик лежал в спальне, и казалось, что Гельмут Гейтлер забыл об этих деньгах. Он еще несколько раз исчезал из поля зрения своих наблюдателей. Дзевоньский не снял наблюдения, пояснив, что эти люди нужны для охраны и помощи. Сальков по-прежнему ни о чем не догадывался, катая архитектора из Праги по городу. А Гейтлер все также неожиданно куда-то пропадал и отсутствовал по несколько часов, словно просто выпадал из этого пространства, а затем также неожиданно появлялся. Дзевоньский устал от его бесконечных поездок, но старался никак не комментировать действия своего подопечного. Так прошло еще несколько дней.
В этот вечер Гейтлер вернулся позже обычного, в половине двенадцатого вечера. Поднялся к себе в комнату и довольно долго переодевался. Дзевоньский в гостиной терпеливо ждал, когда наконец Гейтлер спустится вниз. Генерал вышел в половине первого ночи, словно хотел окончательно его добить. Дзевоньский сидел перед камином, потягивая легкое чилийское вино. Когда Гейтлер наконец спустился, он, не оборачиваясь, спросил:
– Ужинать будете? Наша кухарка уже уехала, но оставила вам еду. Кажется, все наши сотрудники уже прониклись уважением к такому трудоголику, как вы, – Дзевоньский намеренно говорил по-немецки, словно для того чтобы показать, как он недоволен поведением своего подопечного.