– У меня были дела, – устало пояснил Гейтлер. Он был в шерстяном джемпере и серых брюках. – Я понимаю, что со стороны это выглядит как издевательство. Но мне кажется, что мы договорились. В общем, я пытаюсь разобраться в нашей ситуации. Для этого мне нужно получить как можно больше информации. Самому понаблюдать за передвижениями нашего «субъекта».
– Вы с ума сошли? – спросил Дзевоньский, поворачиваясь к собеседнику. – Каким образом вы это делаете? Или вы собираетесь следить за его передвижениями? Вас мгновенно вычислят. Любой человек, оказавшийся больше одного раза на пути маршрута президентского кортежа, сразу привлечет к себе внимание.
– Могли бы мне этого не говорить. Я случайно дважды оказывался в такси, когда их кортеж въезжал к Кремль. Я в это время говорил по телефону.
– Какому телефону?
– Я купил несколько мобильных телефонов. Не беспокойтесь, никаких особых разговоров я не веду. И вообще, я представляю, что нужно делать и как. Что нам оставили на ужин?
– Кажется, она готовила курицу, картофель, какие-то салаты. И какие-то котлеты. Она неплохая кухарка, но у нее слишком специфическое понимание еды. Готовит в основном местные блюда.
– Я пойду на кухню, – решил Гейтлер.
Кухня была оборудована новой итальянской мебелью со встроенной техникой. Этот дачный поселок появился всего лишь несколько лет назад. И дом сдали всего лишь месяц назад, подписав договор аренды с фирмой, занимающейся ландшафтным дизайном. Предоплата была произведена за год вперед.
Гейтлер сидел за столом и сосредоточенно жевал холодные котлеты, когда на кухню вошел Дзевоньский.
– Хорошая еда, – одобрил Гейтлер. – Не понимаю, почему она вам не нравится. Я думал, у всех славян одинаковый вкус. Вам должно нравиться.
– Вы еще и расист? – беззлобно заметил Дзевоньский, усаживаясь напротив. – Не любите славян?
– Только в этом меня еще не обвиняли, – сообщил Гейтлер. – Я, между прочим, вступил в партию в девятнадцать лет. И не выходил из нее до самого последнего момента, пока мне не пришлось бежать из страны. А насчет расизма, это правда. Я вас не люблю, герр Дзевоньский, но не как представителя славянской нации, а как конкретного типа, который нанял меня на работу, угрожает семье моей дочери и следит за каждым моим шагом.
– Обмен любезностями закончен, – отмахнулся Дзевоньский. – Я все равно заказываю себе еду из города. У меня к вам есть один конкретный вопрос. Зачем вам нужны были деньги, если вы их не трогаете? Чемоданчик с деньгами стоит в вашей спальной комнате.
– А вы что, каждое утро их пересчитываете? – огрызнулся Гейтлер. Затем подошел к холодильнику и открыл дверцу. – Кажется, у нас закончилось пиво, – объявил он и выразительно посмотрел на Дзевоньского.