Ответов на эти вопросы не было. Но один из вопросов даже не был задан ни одним из ознакомившихся с записью специалистов – в начале записи виден пролет над станцией трех крупных астероидов с ясно видимыми хондритовыми вкраплениями. Это наверняка произошло в самом начале нападения, тайм-код при этом показывал время 12:22:36, а сообщение о нападении на станцию ушло в 12:43:41! Почему произошла эта более чем получасовая задержка?! Ведь, возможно, именно этих тридцати минут не хватило звездолетам Земли, чтобы успеть оказать помощь атакованной станции!!
«Что же там произошло?! – в который раз подумал адмирал. – Что именно и каким образом уничтожило станцию и всех находившихся в ней людей?! И откуда появились те странные... невероятные существа, которые видны на последних минутах записи?!!»
Рабочий день на научно-исследовательской станции Тритона строился по привычному для людей двадцати четырех часовому графику. Соблюдать этот график было совсем несложно – рассветов и закатов на спутнике Нептуна не бывало, Солнце здесь было лишь немногим ярче других звезд, а собственный, зеленовато-голубой свет материнской планеты был тускл и ровен. Шестьдесят восемь человек, составлявших научный и технический штат станции, работали вместе уже больше полугода, так что вполне притерлись друг к другу и даже сдружились, хотя мелкие трения возникали, как и в любом изолированном коллективе.
Второй астрофизик станции Герман Шольц заступал на рабочее дежурство утром. Когда он добрался до рабочего зала обсерватории, оборудованной в километре от основных помещений станции, часы, вмонтированные в глухую стену над пультом управления главным телескопом станции – системой из трех десятиметровых рефлекторов, показывали 11:02:16.
Шольц не считал свое опоздание на две с небольшим минуты каким-то существенным нарушением, а вот профессор Клаус Карреган, заведующий астрофизической службой станции и его научный руководитель, был явно другого мнения. Во всяком случае, физиономия профессора выражала серьезное недовольство. Посмотрев на второго астрофизика из-под седых бровей, Карреган недовольно пробурчал:
– Как можно заниматься астрономией и быть столь несобранным?..
Шольц в ответ только слегка пожал плечами и виновато улыбнулся – профессор, конечно, забыл, что второй астрофизик этой ночью вернулся практически с другой стороны Тритона после отладки забарахлившего привода установленного там радиотелескопа.
Главный, двухметровый экран компьютерного монитора, на который подавалось изображение, получаемое телескопом, был включен, но профессор не обращал на него внимания, перед ним мерцал экран личного монитора, на который выводилась запись «ночного» дежурства, сделанная в автоматическом режиме.