Было ясно, что у нас с Марике закончится постелью. Ясно, что когда я вчера вам писал, это уже произошло. И не потому, что Марике доступная или ее выступления в эротических спектаклях сделали из нее проститутку, просто люди вроде нас легко сходятся.
Это случилось в четверг. В обед у нас было назначено свидание: никаких особых планов. Я проснулся рано, на пляже светило тусклое солнце — впервые с тех пор, как я здесь. Я позавтракал и немного поиграл с Кандидом. Проверил, хватит ли ему еды, и поменял в мисочке воду, потом ушел, оставив слегка приоткрытой дверь на балкон. Выйдя из дому, я поднял глаза: голова Кандида уже торчала, просунувшись между прутьями решетки, он следил за мной. Правду говорила Элоди: будет компания.
Я отправился на пляж, но раздеваться не было никакой охоты. Я разулся, снял носки, подвернул штаны и прошелся вдоль берега. Изредка попадалась стайка смельчаков, пытавшихся загорать, подставляя молочно-белую кожу под убогие лучи, которые не грели даже сквозь свитер. Смельчаки вдавливались в песок и вместо зонтов ставили матерчатые ширмы, заслоняясь от холодного ветра.
Я все шел и шел. Несмотря на солнце, пляж все равно наводил грусть. В голове опять звучала песня Бреля.
«Mon рèге disait / C'est le vent du Nord / Qui a fait craquer la terre / Entre Zeebrugges et l'Angleter-re… / C'est le vent du Nord / Qui port era en terre / Mon corps sans ame / Face à la mer».[23]
Ведь после промывания мозгов, устроенного мне месье Арманом, именно из-за этих песен я и приехал сюда, чтобы смотреть на Северное море и чувствовать, как дует в лицо этот самый северный ветер, который прибивает к берегу и выносит на землю бездыханные тела утонувших в море.
Я прошел весь пляж из конца в конец. Прошел через весь городок, если можно так назвать место, где летом бывает до ста тысяч жителей. Иногда песчаную полосу пересекал деревянный причал, он шел к морю от самой дороги и заканчивался чем-то вроде нефтяной платформы, только вместо бура там стоял ресторан. Я насчитал их восемь и для нашего с Марике обеда выбрал третий с востока.
Марике чуть опоздала на свидание.
— Прости, на почте была ужасная очередь. Если в выходной не переделать все дела…
— Ерунда, забудь.
Я пригласил ее в ресторан, и она согласилась.
Ресторан был необъятных размеров, а может, просто выглядел таким большим потому, что столики пустовали, а стеклянные стены, казалось, уходили прямо в море. Кроме нас сидели еще три или четыре пары, немолодые люди, на таких смотришь и думаешь: вот бы так же состариться.
Жареная рыба под мозельское. Под две бутылки мозельского, потому что первая сразу кончилась.