— Словно для меня написано. Это я — Жеф. И принялся напевать:
— Non Jef t'es pas tout seul / Mais arrête de pleurer… / Parce qu'une fausse blonde… / Parce que une trois quarts putain / T'a claque dans les mains… / Allez, viens Jef viens viens…
У него оказался неплохой слух.
— Arrête de répéter / Que t'es bon à te foutre à l'eau… / Non Jef t'es pas tout seul.[11]
Вот в чем заключалось чудо: песня, пришедшаяся впору, как сшитое на заказ платье, как шляпа, сделанная по мерке для его рогов.
— Вы понимаете? Моя жена — первая, я хочу сказать, — была как раз крашеная блондинка, а уж то, что она натуральная шлюха, — прямо не в бровь, а в глаз. А сколько раз я собирался броситься в реку! Наверное, рано или поздно, вылакав бутылку дешевого виски, я бы прыгнул с моста. Но видеть Жака Бреля, который поет мне про меня, и рассказывает мою жизнь, и говорит: ну что ты, ну давай, не падай духом, встряхнись, — это, доложу я вам… Хотите верьте, хотите нет, а на следующий день я начал новую жизнь. И как видите, по сию пору жив, нашел хорошую жену, у меня дочка, она работает в Париже, я сохранил бар и гостиницу, что оставили мне родители.
Жалко, что Брель умер, а не то я бы тоже попробовал, вдруг бы он спас и меня. Он споет мне подходящую песню, и я угомонюсь, забуду, что должен убить снова, явлюсь в полицию, с вами, господин судья, мы коротко знакомы, и кто знает, может, через тринадцать или четырнадцать лет женюсь на вашей лучшей подруге, которую тем временем бросит муж.
Вот и опять я отклонился от темы. Из-за Бреля и месье Армана у меня из головы вылетело мое собственное расследование, а впрочем — почему бы и нет, — вдруг настоящим открытием окажется чудо 64-го года.
В понедельник, 10 мая, все повторилось в точности как две недели назад: ожидание в кафе, лифт, улыбающаяся секретарша. Добрый день, подождите минутку, я узнаю, здесь ли он, пожалуйста, проходите, вторая дверь налево.
За второй дверью налево был просторный кабинет с паркетным полом и мебелью — ровесницей здания, источавшими аромат воска и изысканности. Однако рыжий паренек таки сделал карьеру!
— Toi?[12]>1 — воскликнул он при виде меня.
Я не разобрал, было ли это простое удивление или замешательство и страх, оттого что он видит перед собой преступника. Читает ли он итальянские газеты? Может, видел мою фамилию в сочетании со словом «убийца»?
Как бы там ни было, он ни о чем не расспрашивал, если не считать обычных вопросов, которые задают старым знакомым.
Мы сразу перешли к делу.
Я расстегнул часы и положил перед ним на письменный стол: