И я тоже воспринимаю Великую Отечественную как исторический эпизод из учебника. Она для меня так же мертва, как война 1812 года. Это все было еще до меня! И только вместе со мной началась Вселенная. История, которую ты не пережил вместе с планетой, не связывается в голове неисторика – так же, как не связывается в одно целое в голове город, который ты видишь отдельными местами, вылезая каждый раз из метро. Многие приезжие и молодые люди именно так воспринимают Москву – лоскутами, никак не связанными друг с другом. Точнее, связанными только «подпространством» метро. Чтобы связать в голове город воедино, нужно его пережить, то есть просто пройти по нему. Либо взять карту и изучить маршрут. В контексте нашего разговора «карта» – это тома исторической литературы, которые нужно изучить, если не довелось пережить события самому. Но мало кто их читает. Зачем, если есть детективы и фантастика?
Ну, была какая-то Крымская война. А еще была Первая мировая. Потом Вторая мировая… Это все разные войны. У них разные причины. Именно так эти войны я и воспринимал когда-то. Но однажды профессор Капица бросил мне интересную фразу про две не связанные (в моей голове) войны, связав их в один узелок:
– Первая и Вторая мировые войны – это не разные войны. Это два боя одной войны.
Но чтобы сказать такое, нужно быть очень пожившим, очень мудрым или обладать перспективно-историческим мышлением.
Для детей, которых я опрашивал в школе, Ельцин, Горбачев, Брежнев – никак не связанная между собой древность, лежащая за пределами их жизни. А для меня все это – моя жизнь. Я помню все, что было двадцать лет назад так, как будто это было вчера. И мои оценки не изменились. Путч 1991 года как был для меня коммунистическим переворотом, попыткой спасения издыхающего коммунистического режима, так и остался красной хунтой. И второй красный путч 1993 года я тоже помню, как сейчас. Когда по телевизору я увидел движущиеся по Москве грузовики с солдатами под красными знаменами, остро понял: Россия – на пороге гражданской войны. И действовать нужно предельно быстро и очень решительно, чтобы минимальной кровью предотвратить великую кровавую реку. И, слава богу, это было сделано.
Для меня вся история, легшая на мою жизнь, неразрывна. Я помню мучительное голодное угасание красной империи. А все, что было до меня, – книжный исторический пунктир.
У моего отца неразрывность гораздо длиннее моей. Как все старые люди, он прекрасно помнит детство и юность. Довоенное колхозное детство и позднесталинскую юность. Бол ьшая часть XX века неразрывно прошла на его глазах.