И только потом я стал различать звуки.
Все это происходило не со мной. Не я приехал в черный лес на чужой машине, не в меня пытались стрелять ни за что ни про что, и этого парня с вытянутым родимым пятном на подбородке не я вырубил ударом в шею.
Кто-то выстрелил за моей спиной. Пуля снесла верхушку черепа, и раненый смолк. Все тринадцать лежали на снегу…
– Вы с честью погибли за интересы… – пробормотал я.
Двое наших стали добивать раненых контрольными выстрелами. Это было жутко и страшно. Те, кто стрелял, радовались, что не их «контролируют». Восторг! Я хотел кричать, но знал, что не в силах никого остановить, что не успею схватить автомат, как схвачу пулю. Именно здесь это произойдет быстро и легко.
– Классно ты его свалил! – похвалил меня Веракса.
Он держал дымящийся пистолет. Ему нравилось добивать.
– Не трать пули, – сказал я, – я ему свернул шею. Он уже на пути к Всевышнему.
Кажется, Веракса не поверил, и я резким ударом выбил оружие у него из рук, поднял и небрежно вручил. После этого он поверил.
А Бастилин подошел к поверженному противнику, который лежал, раскинув руки в луже крови. Ему досталось больше всех: голова и грудь были изуродованы до неузнаваемости.
– Жадина-говядина… – задумчиво пробормотал Бастилин.
С нашей стороны тоже были потери: двое убитых и трое раненых, которых наскоро перевязали, используя автомобильные аптечки. Перед тем как уехать, подожгли иномарки, собрали оружие, погрузили в багажники наших мертвецов.
– Повезешь ребят на подселение, – сказал Бастилин.
Я попросил растолковать.
– Перед Кольцевой дорогой кладбище. Директор живет на улице Топольной, будем проезжать мимо, покажу. Он предупрежден. Дашь ему эту записочку…
Бастилин вырвал листок из блокнота и написал: «И. Г.! Как договаривались».
Он остановился, затормозили и остальные машины.
– Шеф, Репа помер, – сообщил Веракса.
– Значит, троих, – вздохнул Бастилин. – Нельзя бросать тела своих ребят. Они должны быть преданы земле.
Кто-то за моей спиной мрачно усмехнулся. Мертвецов загрузили в мою машину, третий продолжал путешествие в багажнике. В пригороде Бастилин приказал притормозить и показал дом. Потом пересел в другой автомобиль.
Дверь мне открыл неопрятный толстячок, спросил, от кого я пришел.
– Мне нужен И. Г., – сказал я.
– Заходи. И. Г. – это я.
Он взял записку и спросил:
– Сколько?
– О деньгах речь не шла, – замявшись, ответил я.
Толстяк вздохнул, бросил досадно:
– Я о жмуриках…
– Трое…
Он еще раз вздохнул, пробормотал:
– Я на всякий случай пять приготовил…
В мою машину садиться он отказался, сел в свой желтый «Рено», покатил впереди. Я – за ним. На кладбище И. Г. нашел сторожа, тот был изрядно пьян. Директор ворчливо предупредил его о неполном служебном соответствии, приказал захватить лопату.