Наконец первая машина остановилась, все неторопливо вышли, стандартные крепкие мальчики двадцати – двадцати пяти лет с бритыми затылками, в кожаных куртках, со стальными взглядами верных псов. И я, господа, от них ничем не отличался. Возможно, считал себя умнее.
Уже темнело. Зимний лес неуютный – кладбище мертвых деревьев. Снегу – по колено, и я сразу черпанул его своими модельными туфлями. Наши голоса растревожили ворон, и они стали лениво и зловеще покрикивать на нас с черных ветвей. Эти гадкие твари имеют поразительный дар дурного предчувствия.
Бастилин приказал притоптать снег, чтобы можно было с удобством принять гостей.
Наши оппоненты приехали на трех иномарках. Не стану описывать их лица – такие же наглые и жующие, как и наши. Может, еще наглей. Поздоровались только руководители: Бастилин и высокий краснолицый человек в плотной серой куртке с капюшоном. Мой шеф достал из кармана карту Москвы, расстелил ее на снегу. И сразу же началась задушевная беседа.
Нас было пятнадцать. Их – тринадцать. Характерные вздутости курток не оставляли сомнений, что наши друзья приехали не с пустыми руками. Две команды молча рассредоточились за спинами своих шефов. "Что они предпочтут: игру ума или демонстрацию мускулов?" – всплыла в голове идиотская фраза.
Напротив меня стоял уверенный в себе дебил с автоматом типа "Кедр" под мышкой. Это было видно даже по физиономии моего вероятного противника. А я не имел и перочинного ножика, поэтому заскучал. "Влип, Володя… Посмотрим, как ты выпутаешься из этой истории", – сказал сам себе с грустью.
А наши боссы стали покрикивать, шуршать междометиями. Карта Москвы с рубежами влияния полетела в сторону, слышались крепкие деловые выражения: "Точку" с наездом пробили… Не надо много брать на себя – ведь можно и не выпрямиться… Не бери на понт!.. Я не пугаю, я рекомендую не жадничать и быстрым бегом рассчитаться…»
Тут неожиданно повисла мерзкая тишина – предвестница еще более мерзких последствий. Я остро почувствовал свою никчемность и ненужность: чужие люди, чужие интересы, и я примеривал на свои плечи чужую судьбу.
– У нас своя свадьба, у вас – своя, – глухо сказал человек в дубленке.
– Хорошо, – неожиданно согласился Бастилин. – Надо учитывать и ваши интересы. Давайте обсудим наши вопросы в следующий раз.
Он шагнул назад, а я вздохнул облегченно. Но на выдохе поперхнулся. Мои новые друзья, как по команде, выхватили «пушки» и автоматы… Шквал выстрелов, очередей, крики, визг, обезумевшие глаза сраженных насмерть. Внезапно я увидел напротив автомат, его черный хоботок, как замедленный кошмар, выползал из-под полы, это была смерть, неожиданная и нелепая… Земля не спасла бы – и тогда я прыгнул, и – страшно долгий полет навстречу пуле… Мы повалились на снег, над ухом рвался, грохотал в бессмысленной ярости автомат. Мой противник пытался вырваться, оружие все стреляло, взрывая снег, кажется, шипел раскаленный ствол. Я ударил в шею – и он отключился. Над ухом кто-то стонал… Я встал – рядом корчился раненый. В сумеречном лесу кровь на снегу – черная.