Закончив, он, сам потрясенный собственным рассказом, умолк. Дед тоже хранил молчание, и Елена, боясь пошевелиться, ждала, пока слезы, давно катящиеся по ее щекам, сами высохнут.
Стараясь разрядить возникшее напряжение, Платон кашлянул и спросил:
– Да так скажи мне, любезный, что же вообще происходит и кто же теперь без Егора направлять нас будет?
Варяг нахмурился.
– То, что обычно происходит в России в смутные времена, – круговерть вокруг трона. Стоит лишь царю-батюшке расчихаться, как уже придворная челядь бросается строить далеко идущие планы, а то и вовсе перекраивать страну по своей прихоти. Мы же с тобой, отец, Карамзина читали…
– Но ведь нынешний-то кремлевский… вроде здоров! – неуверенно вставил Платон.
Варяг усмехнулся:
– Да у него семь пятниц на неделе! Сегодня бодрячок, а завтра уже при смерти. Вот они и суетятся. А прошлой осенью такой шмон по всей России устроили, что до сих пор опомниться не можем. Решили всех наших людей повязать, перевербовать, а самых непокорных – угрохать. Помнишь, отец, путч девяносто третьего?
– Припоминаю.
– Вот тогда уже начали подкоп вести. А в прошлом году продолжили. Потому и меня сгноить решили в этой глуши, и подельников моих, и Егора Сергеевича.
Варяг осекся и взглянул на Елену. Она молча смотрела на него, в уголках рта пролегли две скорбные складочки. Девушка словно все понимала, хотя Варяг намеренно говорил околичностями, которые, как ему казалось, были понятны одному лишь Платону.
– Только поторопились они нас похоронить, – сдерживая прорывающуюся из горла злобу, продолжал Варяг. – Сделаем так, как должно быть по правде. Без Eгopa Сергеевича, конечно, трудно придется, но мы сумеем. Мне бы сейчас в общей ситуации разобраться. Я еще пока не в курсе всех дел. Вот вернусь – там видно будет. И чем скорее это произойдет, тем лучше. А потом у меня должники в Питере есть, нужно все сполна им вернуть. Рассчитаться с ними нужно. Время не ждет! Послушай, отец Платон, поможешь мне снарядиться в обратный путь, а?
Платон закряхтел.
– Спрашиваешь напрасно. Неужели и так не ясно? Конечно, помогу.
Утром Платона дома не оказалось. Он сам запряг лошадь и уехал в сторону райцентра. Варяг не знал, что и думать. С одной стороны, Платон был близким другом Нестеренко, и трудно было предположить, что он может чем-то навредить Варягу. С другой стороны, Варяг совсем не знал старика, кроме того – тот был священником, и кто знает, зачем ему вдруг так срочно понадобилось в райцентр. На мгновение усомнившись, Варяг даже подумал о том, чтобы сбежать, пока не поздно. Но все-таки остался, решив довериться судьбе, которая до сих пор заботливо оберегала его.