- Подумаешь, - крикнул он, отфыркиваясь, - пошутить нельзя!
И поплыл к берегу открыто, не таясь, только не к знакомым скалам, не к месту, где поджидали их "ковбои" и лежала одежда, а в сторону, чуть дальше, где больше всего было купающихся.
В это время к берегу подкатил глиссер, а с дороги прямо на песок пляжа съехали две машины: пограничный "газик" и медицинский "рафик". Из машин выскочили солдаты-пограничники, и торопливо прошел к берегу лейтенант Суходоля.
Лохматого ссадили с глиссера и осторожно под руки повели к медицинской машине. Солдаты уселись рядом. Суходоля захлопнул заднюю дверцу, торопливо прошел к водителю, уселся рядом, и "рафик", слегка буксуя, потянулся к дороге.
- Видал! - ахнул Лева и испуганно попятился назад.
- Нашего взяли, - обомлел мордастый.
- Топать надо, - растерянно заговорил Гоша, торопливо трясущимися руками собирая одежду, - а то и мы влипнем.
- Уже влипли, - сказал кто-то позади них.
Дружки обернулись.
Перед ними стояли Алексеев и трое его сотрудников.
- Собирайтесь, "газик" вас ждет…
- А в чем дело? - заикаясь, спросил Гоша, все еще пытаясь сохранить самообладание. - Какое имеете право?
- Я из госбезопасности, - насмешливо сказал Алексеев, - так что не заставляйте себя ждать.
- Я говорил… я говорил, - завопил Лева, - зачем впутались…
- Заткнись! - хмуро оборвал его мордастый.
Одежду незнакомца и лохматого забрали чекисты.
- Идите, - приказал "ковбоям" Алексеев, - прямо к машине.
Они пошли гуськом, смешно держа свои вещи, растерянные, ошеломленные, перепуганные. Лева вдруг остановился.
- А руки? - жалобно спросил он.
- Что руки? - не понял Алексеев.
- Ну, руки вверх?
Алексеев даже рассмеялся.
- Детский сад какой-то! - и прикрикнул грозно: - Идите, идите!
Все это видел незнакомец, болтаясь в волнах прибоя у самой кромки берега. Видел и думал о том, что все-таки интуиция не обманывала его. И тогда на дороге, когда проводили внимательными взглядами промчавшуюся киношную машину местные мальчишки. И в Москве, на стадионе, когда явно кто-то разглядывал его в упор, и, наконец, в аэропорту, когда столкнулись с ним те знакомые по пляжу мальчишки. Значит, кто-то настойчиво, детально занимался им. От такой мысли мурашки пробегали по спине и холодело в затылке.
И в который раз чувство реально возникшей опасности мобилизует волю и ум, отбрасывает сомнения и противоречивые решения, нацеливает на действия точные и решительные. Когда третьего не дано - ум работает с поразительной изобретательностью, а инстинкт самосохранения ведет на самую грань, но довериться ему можно и нужно.