Китти закрыла глаза, раскачиваясь из стороны в сторону и словно заново переживая происшедшее. На пикнике она разозлилась из-за постоянных язвительных замечаний Нэнси Уоррен Стоунер и наконец, не в силах больше сдерживаться, потеряла самообладание и стукнула девушку кувшином по голове. Затем она направилась домой, решив проделать весь путь пешком. Услышав звуки побоев и отчаянные женские вопли, Китти пробралась через кусты к хижинам рабов и застала там надсмотрщика Коллинзов Люка Тейта, избивавшего кнутом молодую беременную рабыню.
Китти бросилась вперед, выхватила кнут из рук изумленного надсмотрщика и огрела его им. Однако Люк Тейт без труда отобрал кнут, подхватил ее на руки и поволок в одну из хижин для рабов. К счастью, в хижину ворвался Натан, отнял у Люка кнут, избил его и приказал немедленно покинуть поместье. После Натан накинулся на Китти, укоряя за вмешательство. Не важно, что юная рабыня была беременна. Натан твердо верил в «правила приличия» и считал, что Китти не должна защищать простую рабыню.
Все это в конечном итоге привело к тому, что он оказался среди линчевателей, зверски избивших ее отца. Китти покачала головой, пытаясь отогнать тяжелые воспоминания.
– Ты слишком распускаешь язык, Ноли, – упрекнул ее Джекоб. – Разве не видишь, ты расстроила госпожу, вспоминая старые беды? Теперь они уже позади, и не в наших силах изменить прошлое. Нужно смотреть вперед.
– Ох, мисс Китти, простите меня. – Крупная рука Ноли взметнулась ко рту, глаза негритянки округлились. – Я сказала много лишнего.
– Нет, нет, Ноли, все в порядке. Но Джекоб прав, нам не следует оглядываться. Мы должны думать о будущем. Только представь, Ноли, ведь ты теперь свободна! – Китти окинула взглядом окружавшие ее лица чернокожих. – Вы все свободные люди.
– Какой от этого прок, если нам грозит голодная смерть? – буркнул Джекоб.
– Мы хотели бежать, когда до нас дошли слухи о том, что янки приближаются, – заговорила Ноли. – Мисс Нэнси и мисс Сью уехали в город, а нас оставили на произвол судьбы. Мы ужасно боялись янки, слышали, как они забирают с собой рабов, заставляя их идти с ними маршем и сражаться. Нам не хотелось, вот мы и спрятались здесь.
– Теперь белые ненавидят нас, потому что мы стали свободными, – с горечью произнес Лютер сквозь стиснутые зубы. – Они называют нас «нахальными черномазыми» и говорят, что, раз уж нам дали свободу, мы сами должны заботиться о себе. А как это сделать, если нам никто не дает работы? Как нам быть? Жить тут, среди болот, жевать корни и пить мутную воду до конца своих дней?