Позже император пытался укрепить ряды старого дворянства: в 1845 году был издан указ о единонаследии для владельцев крупных имений, что должно было предотвратить распад латифундий.
От «винтиков» — как чиновников, так и всех прочих, — требовалось единомыслие. Для механизма это, конечно, хорошо, но для эволюции общества очень плохо; начинается стагнация, застой. Ответ, который дало на это общество, известен: вскоре после эпохи Николая разночинцы пошли «в народ».
Православная церковь при Николае I окончательно превратилась в составную часть бюрократической машины. Синод всё больше становился «ведомством православного исповедания», управлявшимся светским должностным лицом — обер-прокурором. Николай I решительно боролся с любыми отклонениями от православия. Весьма крутые меры принимались против старообрядцев, у которых отбирались молитвенные здания, недвижимость и т. п. Дети «раскольников» насильственно зачислялись в школы кантонистов.
1833. — Провозглашение министром народного просвещения С. С. Уваровым «теории официальной народности».
Стремление к единообразию и порядку сподвигло николаевское правительство на разработку формул собственной идеологии России. Основой её стала выдвинутая в начале 1830-х годов теория «официальной народности», автор которой С. С. Уваров писал:
«Без любви к вере предков, народ, как и частный человек, должен погибнуть. Русский, преданный отечеству, столь же мало согласится на утрату одного из догматов нашего ПРАВОСЛАВИЯ, сколь и на похищение одного перла (жемчужины, — Авт.) из венца Мономахова.
САМОДЕРЖАВИЕ составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нём, как на краеугольном камне своего величия… Спасительное убеждение, что Россия живёт и охраняется духом самодержавия, сильного, человеколюбивого, просвещённого, должно проникать народное воспитание и с ним развиваться.
Наряду с сими двумя национальными началами находится и третье, не менее важное, не менее сильное: НАРОДНОСТЬ. Вопрос о народности не имеет того единства, как предшествующий; но тот и другой проистекают из одного источника и связуются на каждой странице истории Русского Царства…»
В 1836 году московский журнал «Телескоп» опубликовал «Философические письма» П. Я. Чаадаева, в которых прошлое, настоящее и будущее России оценивалось крайне пессимистически:
«Прошлое её бесполезно, настоящее — тщетно, а будущего никакого у неё нет».
Православие, принятое Киевской Русью, как считал Чаадаев, оказалось своеобразной ловушкой, поскольку эта тупиковая ветвь христианства отрезала Россию от Западной Европы. Догматизм православия, его закрытость для споров и сомнений наложили отпечаток на социальную и политическую жизнь страны, на характер народа.