Они составляли в высшей степени странную пару. Она была преисполнена доброты, он – злобы. Но каким-то непостижимым образом они ладили друг с другом, поскольку оба хотели этого; и каждый из них оставался самим собой.
Семья Ваньи радовалась ее занятости. Большую часть времени она проводила теперь дома и не стремилась так много играть с остальными детьми, как раньше.
– Ты можешь понять, что происходит с девочкой? – с улыбкой сказала однажды Агнета, когда Ванья отправилась к себе, держа под мышкой книгу. – Она вдруг так стала интересоваться демонами! Она читает все, что может достать…
– Демоны! – фыркнул Хеннинг. – Слишком рано ей знать еще историю Людей Льда! Впрочем, в нашем роду дети впитывают это с молоком матери.
– Она так заинтересовалась, что читает все сама. Ей хочется побольше узнать о демонах Тулы, насколько я понимаю.
– Да, странная девочка! Она не такая, какой кажется. Не хрупкая фарфоровая куколка. Может, нам отпраздновать твой день рождения? Придут Вольдены.
– Все уже готово, и я сама готова принимать подарки, – улыбнулась ему Агнета.
У Хеннинга с его второй женой Агнетой сложились добрые отношения. К нему она обратилась за помощью, когда ждала Ванью. Вернее, он попросил ее, чтобы она позволила ему заботиться о себе. Она поблагодарила, согласилась и никогда потом не жалела об этом. Любовь может вырасти из дружбы и преданности.
Когда все уже сидели за столом в гостиной в ожидании жаркого, Хеннинг, глядя через открытую дверь столовой на празднично накрытый стол, сказал:
– Сегодня ночью я видел страшный сон.
– Тебе обычно не снятся кошмары, – с ласковой улыбкой сказала Агнета. – Этот сон ничего не значит.
– Нет, – задумчиво произнес Хеннинг. – На этот раз все… не так.
– В каком смысле?
– Мне приснился Тенгель Злой.
– Вот это да! Но это вполне естественно! Разве Людям Льда не может сниться то, чего они больше всего боятся?
– Он был здесь, – продолжал все так же задумчиво Хеннинг. – И все-таки не здесь…
– Ты хочешь сказать, что его дух был здесь? – спросил Вильяр.
– Не-е-ет… – неуверенно произнес его сын. – Это был не его дух. И все-таки я почувствовал, что за мной… наблюдают.
– Знаешь, отец, – сказала Бенедикта, держа на руках маленького Андре. – Последнее время у меня тоже такое чувство.
Хеннинг быстро повернулся к ней.
– И у тебя тоже? Это важно, ведь ты меченая, а значит, более чувствительна, чем мы все. Расскажи!
– Нет, рассказывать мне нечего. Мне снился какой-то туманный, неприятный сон, какой-то хриплый голос, задающий вопросы, но я не запомнила содержание этого сна. Думаю только… думаю, что нам следует быть… осторожными.