– Но никто еще не видел моего обнаженного тела. Неужели я такая отвратительная, господин?
– Нет… конечно, нет, фрекен Гудрун! Конечно, нет!
Несмотря на то, что она все время подчеркивала свою робость, она стремилась быть как можно ближе к нему. Тристан почувствовал, как у него оглушающе закружилась голова. Он уже не отдавал себе отчета ни в чем, не чувствовал ничего, кроме обольстительной близости, ее волос на своей щеке, ее тела, прижавшегося к нему и ее горячих влажных губ.
И тут в минуту просветления разума, он обнаружил, что лежит на овечьих шкурах. Она срывает с него одежду, обнажая нижнюю часть его тела.
На какую-то секунду в голову Тристана пришла мысль: «Боже, что я делаю с бедной девушкой!»
Но больше думать он был не в состоянии, он почувствовал себя диким быком, который бодается и мчится вперед, а затем случилось так, что он будто потерял сознание, так чудесно все произошло.
С гримасой на лице, осторожно, но решительно оттолкнулась Гудрун от неуклюжего мальчика. На ее губах играла презрительная торжествующая улыбка. Свершилось. Месть за все унижения…
Но сейчас лучше уйти на некоторое время подальше из уезда Гростенсхольм. До того, как скандал станет фактом. И Эльдар?.. Она испытывала по отношению к брату уважение, смешанное со страхом. Можно не сомневаться, что он осуществит свою угрозу и убьет ее. На это он способен.
Впрочем, его реакция весьма удивительна. Еще ребенком он всегда был покорным инструментом ее ненависти. Он легко вспыхивал, никто не мог ненавидеть Мейденов и Людей Льда так сильно, как он.
Повидал мир, говорит он. Научился на все смотреть другими глазами. Чепуха! А сама она разве не жила на чужбине? Жизнь ей тоже довелось изучить. А кто в этом виноват? Люди Льда, Мейдены. Те, которые изгнали их из фамильного поместья. И превратили их в своих рабов, эти нахальные чванливые подонки! По происхождению она равна им. Может быть, род ее не из аристократических, но аристократия – это дерьмо. Особенно датская аристократия.
Гудрун лежала и растравливала себя. Рывком поднялась она на колени, так что Тристан свалился на пол.
– Ах, Боже мой, что мы наделали? – жалобно произнесла она. – О, бедная я, бедная девочка. Сейчас мне осталось только утопиться в море! Нет, мы не должны больше встречаться, никогда. Я не смогу смотреть Вам в глаза. Ваша Милость, что подумают обо мне, легкой жертве Вашего искусного обольщения? Теперь я навсегда опозорена!
Тристан был раздавлен настолько, что на него тягостно было смотреть, и она сменила разговор, стала успокаивать и утешать его. Они расстались, тайно пообещав друг другу забыть эту встречу и никогда никому о ней не рассказывать и никогда больше не встречаться.