На все четыре стороны от поселка расстилался вельд – бескрайняя желто-зеленая южноафриканская степь. Вельд обладал каким-то непонятным притяжением: многие люди готовы были махнуть рукой на все опасности, чтобы пересечь его. Далеко не всем удавалось благополучно завершить свое путешествие. Летом немилосердные лучи солнца выжигали траву и высушивали реки. Зимой в степи завывали ледяные ветры, по ночам травы покрывались инеем. Осенние грозы переполняли ленивые реки, и мутные потоки заливали все окрестности, но грозы весенние покрывали землю роскошными коврами диковинных цветов…
Дикие пейзажи южноафриканской степи порой приводили англичан в самый настоящий восторг: европейцы, привыкшие к жизни среди зеленых сочных лугов, цветущих садов, извилистых песчаных тропинок, соединявших живописные деревушки, подолгу молча смотрели на черневшие на фоне невообразимо синего неба плоские вершины холмов, с трудом веря, что все это им не снится. На десятки миль вокруг не было видно никаких следов пребывания человека – лишь степь, ветер, холмы, покрытые колючими зарослями алоэ, да экзотические животные, которых раньше уроженцы туманного Альбиона могли увидеть только в зоопарках. Здесь не было родных запахов свежеиспеченного хлеба, свежего парного молока, доброго темного пива… Африканская степь несла лишь два аромата – свежего, чистого воздуха и доброй, плодородной земли.
По ночам солдатам снились родные деревни – лай собак, крики детишек, резвящихся у прудов, мычание коров, лениво жующих сочную траву на просторных пастбищах, позвякивание колокольчика, подвешенного к косяку двери сельской лавки… Единственными звуками, нарушавшими тишину вельда в окрестностях Ландердорпа, были раскатистые выстрелы – офицеры армии Ее Величества охотились на диких животных. Иногда в синем небе раздавались пронзительные крики аасфогелей – стервятников, круживших над степью в поисках добычи. По ночам солдатам приходилось крепко затыкать уши: вой зверья, шнырявшего по окрестным холмам, просто не давал заснуть.
И все же, как бы странно ни могло это показаться, Ландердорп – этот крошечный поселок, затерянный в глубине далекой колонии, – представлял для Британской короны стратегический интерес: он служил перевалочным пунктом на железнодорожной ветке, соединявшей Ледисмит с Иоганнесбургом. Здесь, на этом полустанке, разгружали товарные вагоны, и в Ландердорп съезжались фермеры со всей округи, чтобы сделать здесь немудреные покупки.
В лавках Ландердорпа не торговали изысканными шелками – женщины Южной Африки носили домотканые платья, гораздо лучше подходившие для той жизни, которую им приходилось вести. Коммерсанты не торговали здесь элегантными абажурами, клетками для птиц, тонкими духами, кружевными зонтиками от солнца… Суровые обитатели Наталя не проявили бы к этим товарам ни малейшего внимания – весь круг их интересов ограничивался акрами их земли… Впрочем, пожалуй, некоторое любопытство вызывали у местных обывателей «чужаки» – пассажиры поездов, выходившие на ландердорпский перрон поразмять затекшие ноги…