Далеко не все фермеры были голландцами по происхождению – некоторые из них были родом из Англии; но жизнь в суровых условиях колонии сделала их немногословными и немного угрюмыми. Что касалось самих буров, то далеко не все из них были фанатичными приверженцами «бурской веры», но многолетняя изоляция от многолюдных городов привила всем этим людям презрение к «чужим» и ко всему чужому. Впрочем, некоторые из этих суровых фермеров не утратили любопытство—страсть к познанию окружающего мира. Но у всех местных жителей без исключения: и у угрюмых молчунов, и у тех, кто время от времени позволял себе отпустить шуточку по тому или иному поводу, и у совершенно безразличных к «внешнему миру», и у более любопытных – была одна общая черта, без которой, наверное, они не смогли бы выжить в таких условиях, – упорство и целеустремленность.
Алекс имел случай убедиться в этом, когда однажды в мартовский полдень, выйдя из дверей своей квартиры, увидел девушку, сидевшую в повозке, запряженной парой волов. Возле повозки стоял, переминаясь с ноги на ногу, сержант Катбертсон из инженерного батальона. Алекс ухмыльнулся: было очевидно, что все попытки Катбертсона завязать знакомство с молодой голландкой обречены на провал. Бурские девушки были смелы и решительны, и у них не было времени на флирт с английскими солдатами. Судя по всему, у этих девушек были острые язычки, хотя их речь была совершенно непонятна британским солдатам. Многие из них испытали ожог от хлыста на своей руке или тяжесть колеса, переехавшего ногу, когда бурская девушка трогала повозку, не желая принимать ухаживания незадачливого ухажера.
Алекс должен был признать, что бурские девушки имели основания именно так относиться к английским солдатам. Оказавшись – после людного Ледисмита, где поначалу был расквартирован их гарнизон, – в глуши Ландердорпа, англичане пытались всеми доступными способами найти себе хоть какое-то развлечение. Веселые шутки, столь распространенные среди британских солдат, казались бурам проявлениями бесстыдства и распущенности, лишний раз убеждая угрюмых фермеров в том, что англичане – самые настоящие вырожденцы. В отличие от урожденцев Британских островов, жителям южноафриканской степи, казалось, было совершенно не свойственно чувство юмора: когда, например, зацеплялись друг за друга две повозки, запряженные волами, их хозяева воспринимали это как досадное обстоятельство, лишающее их нескольких минут столь драгоценного для них времени; что же касается англичан, то они при виде такого происшествия начинали громко, но совершенно беззлобно хохотать, что еще больше действовало на нервы незадачливым погонщикам.