– Ты будешь любить нашего ребенка, да, Люк? Так же, как любишь Даниэль?
Склонившись, я прижался лицом к той жизни, что росла в ней.
– Ты сама знаешь, что буду, – сказал я. – Я уже люблю ее.
– Она может быть и мальчиком.
– Неважно, – шепнул я. – Я люблю вас обоих.
Ее руки, обхватив мою голову, прижали ее к груди. Она крепко держала меня.
– Теперь ты должен уезжать. Я высвободился из ее рук.
– Ты с ума сошла? Когда тебе через две недели идти в больницу?
– Я справлюсь, – тихо сказала она.
– А где мы раздобудем денег? Ведь ты помнишь, что сегодня утром я потерял работу?
– У нас еще есть четыреста долларов в банке, – напомнила она. – И у тебя в кармане есть еще чек за прошлую неделю.
– Сто шестьдесят баков! На них нам жить. Может пройти несколько недель, прежде чем я раздобуду другую работу.
– До Чикаго лететь только три с половиной часа из Сан-Франциско. И билет в туристском классе туда и обратно стоит меньше ста пятидесяти долларов.
– Я так не сделаю. Не могу. Нам нужны эти деньги для больницы.
– Я что-нибудь придумаю, – успокоила она меня. – А ты поезжай. Мне кажется, что Даниэль наш ребенок, и я хочу, чтобы ты там был.
Она сняла трубку висящего на стене телефона.
– Пока я позвоню в аэропорт, иди на верх и сложи вещи. И возьми свой фланелевый костюм, единственный приличный, что у тебя есть.
Я стоял, уставившись в пустой чемодан, брошенный на кровать, когда в комнату вошла Элизабет.
– Есть самолет в два тридцать. Он делает только одну посадку, и в четыре утра ты будешь в Сан-Франциско. По их времени.
Я по-прежнему стоял, тупо глядя на небольшой парусиновый саквояж. Я чувствовал какое-то оцепенение и не мог прийти в себя от удушающего запаха новостей.
– Прими душ, – сказала она. – А я уложу тебе вещи.
Я с благодарностью посмотрел на нее. Элизабет никогда не нужно было говорить, что делать. Как-то она обо всем догадывалась сама. Я пошел в ванную.
В зеркале увидел свое лицо. Глаза глубоко ввалились и казались воспаленными. Я потянулся за бритвой. Руки по-прежнему дрожали.
«Все вокруг было в кровище». Слова сержанта не выходили у меня из головы. Черт с ним, с бритьем. Займусь им с утра. Я залез под душ и пустил воду на полную мощность.
Когда я вышел из ванной, чемодан был уже упакован и закрыт.
– Я уложила твой костюм, – сказала Элизабет. – Полетишь в спортивной куртке. Не стоит зря мять одежду.
– О'кей.
Я уже кончал завязывать галстук, когда зазвонил телефон. Элизабет сняла трубку.
– Это тебя, – сказала она, протягивая мне телефон.
– Алло.
Тому, кто был на другом конце провода, не надо было представляться. Я где угодно узнал бы этот тихий голос. Моя бывшая теща. Как обычно, она не стала терять времени.