Одним быстрым движением он запустил руку ей за корсет. Грубые мозолистые пальцы прошлись справа и слева по груди, потом в ложбинке посередине. Не в силах сдержать своего возмущения, она закричала.
– Если ты, сука, издашь еще один звук… – Не договорив до конца, он довольно оскалил желтые зубы. – Посмотрим, что мы нашли здесь.
Вспомнились слова Филиппа Синклера, когда он сунул ей эти монеты, обернутые носовым платком.
«Там, куда вы отправляетесь, не помешают эти мелкие деньги».
В то время его слова ничего не значили для нее. Теперь их смысл стал ясен.
– Мы не стали обыскивать ее до того, как привезли сюда, – с явным намеком сказал Тед. – Просто ограничились исполнением своих обязанностей, как подобает двум порядочным констеблям.
После короткого раздумья тюремщик презрительно дернул плечами и протянул констеблю монету.
– Как? Один шиллинг на двоих?
– Хватит с вас и этого. Таким орлам, как вы, нужно неделю работать за эти деньги. – Он сказал это твердо, тоном, не допускающим возражений.
Тед опустил монету в карман.
– Ну ладно. Сегодня вечером мы выпьем за ваше здоровье, леди.
– Будь она покрепче, это действительно не помешало бы ей. В этой крысиной дыре трудно сохранить здоровье.
От этого замечания невозможно было не содрогнуться. Напарники удалились, и она осталась один на один с надзирателем.
– Ты будешь и дальше лгать, шлюха? – спросил он. – Попробуй только сказать, что у тебя нет никаких ценностей.
– Я не припомню, чтобы…
Он не дал ей договорить и снова сунул руку ей за пазуху. Не найдя там ничего, он сильно ткнул ее пальцем в грудь так, что она вскрикнула от боли.
– Ага, начинаешь припоминать, – сказал он.
– Вы забрали у меня все деньги.
– Их едва хватит на то, чтобы ты могла расплатиться за неделю. Поняла, сука? Это только начало. Входной билет стоит три шиллинга.
Входная плата! Что это, откровенная насмешка? Она чуть было не попыталась возразить ему, но вовремя остановилась. В его холодных глазах не было и тени веселья.
– А как ты думаешь, что делают с теми, кому нечем платить? Тебе ничего неизвестно об этом?
С перепугу она боялась выговорить даже слово и только покачала головой.
– Их отправляют вниз. Под землей тоже есть камеры. Туда не проникает свет, а воздух там настолько вонючий, что просто невозможно дышать. С них снимают все до последней нитки. Так они и лежат на камнях, совсем голые. Даже очень крепкие люди не могут долго протянуть в таких условиях.
Казалось, своим рассказом он нарочно нагоняет на нее страх.
– А я вижу, на тебе дорогая накидка.
Он пощупал мех вокруг капюшона и одобрительно кивнул головой. Потом быстро распахнул накидку и сорвал ее с плеч Дизайр.