И опять промелькнуло в улыбке его что-то такое милое, что Горбачевский не выдержал, улыбнулся тоже и крепко пожал ему руку:
— Ну, что вы, Муравьев, полноте, как вам не совестно! Разве могут быть между нами личности?.. Петр Иванович, а Петр Иванович, да будет вам копаться!
Борисов тщательно выбивал золу из трубочки, укладывал табак в мешочек и завязывал на нем тесемочки; вдруг обернулся и, к удивлению всех, — никто еще не слышал его голоса, — заговорил тихо, невнятно, косноязычно, заикаясь, путаясь и прибавляя чуть не к каждому слову нелепую поговорку: «десятое дело, пожалуйста».
— А я вот что, десятое дело, пожалуйста… не надо о Боге. Хорошо, если Бог, но можно и так, без Бога, быть добродетельным. Я, впрочем, не атей. А только лучше не надо… Вот как жиды. Умницы: назвать Бога нельзя; говори о чем знаешь, десятое дело, пожалуйста, а о Боге молчок. И всяк сверчок знай свой шесток…
— Молодец, Иваныч! В рифму заговорил, — смеясь, похлопал его по плечу Горбачевский. — Ну, пойдем, стихотворец, лучше не скажешь!
Гости ушли. Бестужев отправился их провожать.
Муравьев, оставшись наедине с Голицыным, расспрашивал его о петербургских делах. Зашла речь о «Православном Катехизисе». Муравьев принес рукопись и показал ее Голицыну.
«Катехизис» начинался так:
«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа
Вопрос. Для чего Бог создал человека?
Ответ. Для того, чтобы он в Него веровал, был свободен и счастлив.
Вопрос. Что это значит быть свободным и счастливым?
Ответ. Без свободы нет счастья. Святый апостол Павел говорит: ценою крови куплены есте, не будете рабы человеком.
Вопрос. Для чего же русский народ и русское воинство несчастны?
Ответ. Оттого, что… похитили у них свободу.
Вопрос. Что же святый закон нам повелевает делать?
Ответ. Раскаяться в долгом раболепствии и, ополчась против тиранства и нечестия, поклясться: да будет всем един Царь на небеси и на земли — Иисус Христос».
Голицын читал «Катехизис» еще в Петербурге, но теперь, после давешней беседы, все получило новый смысл.
— Скажите правду, Голицын, как вы думаете, поймут? — спросил Муравьев.
— Не знаю, может быть, и не поймут сейчас, — ответил Голицын. — Но все равно, — потом. Хорошо, что это написано. Знаете: написано пером, не вырубишь топором…
И как будто подтверждая то, что прочел, рассказал он о Белом Царе, государе императоре Петре III, в котором пребывает «Сам Бог Саваоф с ручками и с ножками».
— Ну вот-вот! — вскричал Муравьев и всплеснул руками радостно. — Ведь вот есть же это у них! Не такие мы дураки, как Горбачевский думает… Ах, Голицын, как хорошо вы сделали, что приехали! Наконец-то будет с кем душу отвести, а то все один да один…