Он смотрел на него своим тяжелым, ласковым взором, и никогда еще Голицын не чувствовал так очарование этого взора…
— Почему же не хотите вместе? Не Она ли сейчас зовет вас, говорит вам через меня? А вы не хотите?..
— Не могу, — ответил Голицын, с бесконечным усилием побеждая очарование. — И не надо об этом, Лунин, не надо: ведь этого не скажешь, а скажешь, — и все пропадет, — вспомнились ему слова Борисова.
Наступило опять молчание. И стало страшно. Так же, как тогда, в первое свидание с Муравьевым, чувствовал Голицын, что она, Софья, — с ним; но почему же тогда было легко и радостно, а теперь тяжко и страшно?
Оба молчали.
— Может быть, вы и правы, — проговорил, наконец, Лунин. — Ну, до свидания, до свидания в вечности, мой друг. Друг ведь, так?
— Так, Лунин.
Голицын подал ему руку. Тот крепко пожал ее и долго не отпускал, долго смотрел на него, как будто все еще надеясь.
Под этим взглядом и вышел от него Голицын.
«Извини, дорогой Юшневский, что не написал тебе из Бердичева. Знаешь, как я писать ленив, и оказии не было, а по почте ненадежно. Скажи Голицыну, что я рад видеть его, но о делах говорить не рад, потому что заранее знаю, что в разговорах толку мало.
Ты спрашиваешь, что я поделываю. Войсковые рапорты отписываю да занимаюсь шагистикой. Отупел от безлюдья, ибо кроме фрунтовиков да писцов никого и ничего не знаю. Устроил себе комнату, из которой почти не выхожу. Жизнь моя не забавна, она имеет сухость тяжкую. И здоровье не очень изрядно. Попроси доктора Вольфа хины прислать.
Спасибо Барятинскому за „Досуги Тульчинские“. Я наизусть затвердил посвящение:
Sans doute il te souvient des tranquilles soirées,
Où, par l’épanchement, nos âmes resserées,
Trouvaient dans l’amitié tant de charmes nouveaux.
[84]A насчет моих „великих мыслей“, кажется, лесть дружеская. Великие мысли рождают и дела великие. А наши где?
Будь счастлив, поцелуй от меня ручки нашей милой разлучнице, Марии Казимировне, и не забудь твоего
Пестеля.
Линцы, 5 сентября 1824 года.
Р. S. Рассуди хорошенько, стоит ли приезжать Голицыну. Дела не делать, а о деле говорить — воду в ступе толочь. Впрочем, как знаешь».
После этого письма Голицын колебался, ехать ли. Но Юшневский настоял, и он в тот же день отправился.
Местечко Линцы, стоянка Вятского полка, которым командовал Пестель, находилось верстах в шестидесяти от Тульчина, в Липовецком уезде, Киевской губернии, почти на границе Подольской. Почтовая дорога шла на Брацлав, по долине Буга — на нижнюю Крапивну и на Жорнище, а отсюда — глухая проселочная — по дремучему, на десятки верст тянущемуся, дубовому и сосновому лесу, недавнему приюту гайдамаков и разбойников. Лес доходил до самых Линцов, а дальше была голая степь с ковылем да курганами.