— Вас не спрашивают! Ковыряйтесь себе в шплинтах, — отрезал Громов и свернул к дежурному по стоянке, который ввинчивал в землю штопор под крылом соседней машины.
— Миша, где техник?
Миша, то есть ефрейтор Пахомов, хорошо слышал обращенные к нему слова, но даже не обернулся, а только быстрее стал ходить кругом, налегая грудью на лом, вставленный в ушко штопора.
Никто, даже такой строгий ревнитель устава, как Громов, не обращался к Пахомову по званию и фамилии. Дело в том, что хотя Миша и служил в эскадрилье дольше всех (в шутку его прозвали «основателем эскадрильи»), но как авиатор, как специалист он до сих пор оставался начинающим. И если его товарищи стали в эскадрилье сержантами и старшинами, Миша как пришел в нее ефрейтором, так и застыл в этом звании. Он был от природы рассеян, и ему запретили работать на самолетах. Мишу сделали постоянным развозчиком баллонов. С тех пор и установилось к нему покровительственно-фамильярное обращение. И Пахомов, человек простодушный, но самолюбивый, едва ли не наизусть вызубрил наставления по эксплуатации и ремонту моторов, лишь бы вновь перейти на самолет, догнать сослуживцев.
Уступив просьбам Пахомова, капитан Дроздов поручил ему следить за состоянием «яшки», как назывался учебно-тренировочный самолет ЯК-18. Миша почувствовал себя на верху блаженства и стал ухаживать за «яшкой», как за человеком, вкладывая в дело весь пыл своей трудолюбивой души.
Колеса всех самолетов стояли на металлических стеллажах. Мише показалось это недостаточным. Он подложил под колеса гладко выструганные сосновые дощечки. На крылья ЯК-18 технический отдел не выдал чехлов (не было на складе). Миша купил брезент на свои более чем скромные средства и заказал сшить чехлы. По вечерам, расставаясь с самолетом, Миша гладил его зеленый фюзеляж, как спину любимого животного. Но в те дни, когда устраивались полеты на ЯК-18, к этой машине приходил механик, а Миша превращался опять в «заместителя». Миша учился готовить к полетам свою машину самостоятельно и, возможно, добился бы своего, если бы инспекторская комиссия не обнаружила однажды в гаргроте ЯК-18 груду забытых самолетных деталей. Председатель комиссии разложил под самолетом, как напоказ, вибраторы, магнето, поршневые кольца — все, что в нарушение правил хранил в самолете Миша, и подозвал к этой выставке всех офицеров эскадрильи. Участь Миши была решена: его навсегда отстранили от самолета, и стал он в должности «кто куда пошлет». Тогда-то и приклеилось к нему новое прозвище — «главный инженер».
Вспомнив все это, Громов усмехнулся, спросил: