– Нравится у меня? – ласково спросил Артист. – Итальянец работал, классный дизайнер. Будешь обставляться – познакомлю вас. Ни одной лишней линии, великолепно чувствует и объем, и текстуру, и цвет… Даже цвет глаз.
И преданно заглянул Сергею в зрачки.
– Мне нет смысла обставляться, – возразил Кушко. – Квартира чужая, мебель чужая…
– Все будет, и квартира не хуже этой, и дом, и машина. Все будет, если найдем общий язык… – Артист деликатно придержал за локоть. – Вот сюда, прошу к столу. Примите извинения, мы сегодня с вами по-дружески, без выпендрежа… Эдик, ты мне поможешь?
«Без выпендрежа», – повторил про себя Сергей, осторожно углубляясь в анатомическое кресло, похожее на сплющенный кожаный мяч. Столешницу журнального столика держали в клювах бронзовые грифоны. На дымчатом стекле розовела белуга, в янтарном соусе нежилась спаржа. Черные грибы влажно подрагивали в окружении каперсов и артишоков, так и просились в рот маринованные миноги.
Облачившись в ватные перчатки, Эдуард водрузил по центру кастрюльку с дымящимися мидиями. Артист небрежным жестом подкатил барный столик, щелкнул пультом многоэтажного «Пионера». Под тянущие ноты свинга Сергей разглядывал батарею бутылок. О большинстве напитков он имел самое смутное представление.
– А вот, кстати, абсентик, – разрядил паузу Артист. – С ним презабавный случай вышел… Я спрашиваю в Париже – можно у вас купить абсент? Хочу, говорю, как Ван Гог с приятелем…
Рассмеялись шутке, растворилась первая неловкость. Чокнулись за встречу. Чокнулись за возрождение России. Чокнулись за новые формы и грани. Полосатый Эдуард, засучив полосатые рукава, помогал вылавливать сварившихся крабов. Очень Известный Артист, чтобы помочь неопытному гостю, передвинулся вместе с гуттаперчевым креслом. Словно невзначай прижался плечом, вложил Сергею в руку специальный нож, показал, как вскрывать панцири.
Под крабиков хорошо пошла золотая сауза, гости развеселились, оттаяли. Очень Известный Артист балагурил, не пьянел, интересно рассказывал о Малайзии, об острове Пасхи, о мрачных обрядах вуду. Незаметно бутылка опустела, под тигровых креветок разморозили вторую. Артист горячо спорил с Эдуардом, мелькали фамилии – Шемякин, Спиваков, Хворостов-ский…
Артист незаметно и крайне деликатно разговорил младшего гостя. Сергей не успел опомниться, как рассказал о себе много лишнего, но никого не напугал и не напряг, от души посмеялись вместе. Про армию Артист не сказал ни единого грязного слова, напротив – поднял бокал за тех, кто в сапогах.
Сергей не заметил, в какой момент перешли к телевизионным проектам. Ему снова доставалась роль слушателя. Эдуард защищал первую кнопку, Артист упирал на свободу выражения, на необходимость независимых каналов, загадочно обрисовал контуры намеченной музыкальной программы…