– Забудь о деньгах, забудь! – Он замирал, хватал ее лицо в ладони, прижимал к себе в порыве нежности. – Ты работаешь там, где собраны таланты. Ты сама звезда, скоро тебя будут встречать полные залы. Но здесь не самодеятельность, здесь все построено на жесткой дисциплине!
– Разве я дурака валяю? – Она совала ему под нос свои мозолистые ладошки, задирала кофту, демонстрировала синяки.
Он морщился, как от удара в поддых, опускался на колени, трогал губами ее ссадины.
– Радость моя, у меня иногда такое впечатление, будто в рабство тебя продал…
– Не в рабство… – Стоило мужу дать слабину, как и она мгновенно теряла пыл. – Не в рабство, я же сама хотела. Я очень счастлива, правда-правда. Но это мой номер, Марк. А ты присобачил меня к силовикам…
И поутихший спор заходил на очередной виток, словно распрямлялась туго сжатая часовая пружина. Менеджеры жаловались русскому продюсеру, находили его среди ночи на другом конце земного шара.
А в святая святых цирка, за стеклянной стеной, отделяющей тренировочную базу от управления, расхаживали те самые семеро, мозговой центр шоу. Впрочем, двое не суетились. Они вообще в цирке не служили, но получали от неугомонного Лалиберте серьезные деньги за генерацию новых идей. Они отсматривали сотни кассет с материалом, рылись в древних фолиантах, покрывали набросками тонны бумаги. Новое шоу подвергалось бесконечной шлифовке. В эту ночь на одном из шести больших экранов застыла в прыжке изящная черноволосая девушка, оседлавшая велосипед.
– Эта русская… Арефьева, да. Она отсеяла все, что ей предлагали…
– Возможно, ей виднее? Номер захватывает.
– Сказать по правде, я давно так не вздрагивал.
– А мне нравится. – Тонкий человек в камзоле и розовом жабо раскурил черную сигарету. – Русские заставляют своих детей делать фантастические вещи… Пусть эта… Арефьева делает, это свежо.
– Это щекочет. Очередная находка Марка. У него волчья хватка…
– Вы слышали – это его жена.
– Невозможно! Такая молоденькая?
– О, это забавно. Если бы я был литератором, непременно обыграл бы сюжет. Потрясающая драматургия – скульптор ваяет Галатею…
– А она вырывается и делает все по-своему!
– А почему бы нет, господа? Что, если нам сместить акцент на нее? Что скажете, Гийом?
Мимолетные согласные кивки, хитрый прищур, карандаши застывают в полете.
– Отличная мысль, господа. Кинем главный заголовок: «Анастасия Арефьева – русское чудо».