– Так и есть. Но, милая, когда я прилетаю в Москву, мне всякий раз приходится увязывать новые нити, ясно? Старые связи рушатся, а новые надо строить на доверии и на симпатии. Ты потом поймешь. Это всегда трогает людей, когда ими занимается не мальчишка, а моя любимая жена, такая красивая, такая умная… Я тебя очень прошу. Тебе это ничего не стоит. Просто иногда, когда здесь кто-то будет, ты бери их с собой.
– Зачем они тебе нужны?
– Не мне, а нам, лапа. Россия поднимается, пришло время для серьезного проекта. Я хочу настоящий авторский проект, с размахом, свое шоу. Представь только – ты будешь центровым номером нашего цирка! Есть люди, помогут и устроят. Гастроли, рекламу, прессу, телевидение. Но нам надо и здесь немножко подсуетиться. Впрочем, если тебя это так задевает…
– Ну… хорошо, – сдалась Настя. – А если там мужики? Я возьму на концерт, на стадион, пожалуйста, ради бога. Если сама не буду выступать. Но не на стриптиз же! На фига им голые мужики на сцене?
– Мужиков мы поведем в другое место, – мгновенно отреагировал Марк. – Если известная и любимая всеми Настя Арефьева выпьет лимонаду с их женами, это даст нам сто очков в плюс.
– Да знаю я, какие там жены, – пробурчала Настя.
– Милая, все будет замечательно… – Наконец-то их величество соизволил подойти, обнять, укутать. – Просто мы в этом году слишком долго друг без друга. Но это не навсегда, лапочка…
– Марк, я боюсь.
– Что такое? – Мышцы напряглись. Леопард, готовый к прыжку.
– Что-то идет не так, Марк. И квартира эта, и контракт… Что-то не так. Я точно белка в колесе.
– Лапа, я всю жизнь так… как белка.
– Ладно, привози свою нефть.
Без серебряных каблучков она оказалась гораздо ниже. Что-то бормотала, смеялась, убегала от него босиком по ворсистым коврам люкса. Сергей с непривычки запутался в дверях, в проемах, он никогда даже не представлял, как выглядит президентское логово изнутри.
– Постой, постой, тебе больше не надо пить, ты пьяная, – на ходу выхватывал бутылку, но она со смехом распахивала другой бар.
– Скажи по-рууу-ски, мне так нравится слушать ваш язык… – Ломаясь в талии почти на девяносто градусов, закусывая губу, она нанизывалась взлохмаченным затылком на его ладонь.
– Нет, нет, не надо инглиш, мне смешно… – Пальчиком проводя по его губам, сгибаясь назад невозможно далеко, ускользая тигриными глазами, упираясь коленкой.
Сергей так и не запомнил номер, хотя очень хотелось все рассмотреть. В памяти не отпечаталось ничего, ни цветов, ни предметов, сплошное кружение, вальс всех композиторов мира, вальс по восходящей бился в ушах, пока она освобождалась от последних тряпок.