После двух часов весьма неприятной работы я почувствовал, что больше ничего не могу. Я выпустил из пульверизатора краску в тех местах, где, по моим расчетам, находились тоннели, но, честно говоря, у меня не было ощущения, что я справился с заданием успешно. Все мои мысли в тот момент сводились к одному — поскорее выйти отсюда и надышаться свежим воздухом. Человек из агентства по организации национальной безопасности выглядел, однако, очень довольным. Он показал мне карту, на которой были помечены шесть тоннелей, и сказал, что я точно указал два из них. Это сообщение очень вдохновило меня, особенно если учитывать присутствие мощной оппозиции в лице кур.
Таким образом, я прошел испытание и на следующий день побывал с визитом в министерстве обороны, после чего, не откладывая, начал настоящую работу по обнаружению тоннелей.
Мы стартовали с армейской вертолетной базы в сопровождении американского полковника из специальной команды по нейтрализации тоннелей. Похоже, он даже не удивился, узнав, что меня пригласили для исполнения этой миссии. Как оказалось, он много слышал обо мне, горячо интересовался моей работой в Станфорде.
Мы пролетели над прекрасным стадионом, построенным к Олимпийским играм 1988 года, и направились на север. Очень быстро мы оказались в совершенно другом мире. В том, который, я надеялся, больше никогда не увижу после моей службы в армии Израиля. Перед нами была «зона войны». Никто, слава Богу, не стрелял, но я знал, что это могло произойти в любой момент. Видимо, по этой причине мне велели одеть военную форму.
Когда мы подлетали к границе, между американским и корейским пилотами возник небольшой спор. Последний не хотел лететь слишком близко к границе с воздушным пространством Северной Кореи. Он считал, что мы и так сильно рискуем, потому что в последнее время участились случаи, когда северяне открывали огонь по любому летящему с юга объекту и нередко сбивали его.
За три дня мы облетели и объездили демилитаризованную зону вдоль и поперек. Иногда мы продолжали поиск пешком, оказываясь так близко к границе, что я видел бинокли, настроенные на меня, и пулеметы, нацеленные в мою сторону. С наступлением темноты с той стороны начинали светить огромные прожектора, а из мегафона раздавался поток разъяренной пропаганды. Атмосфера напряженности и ненависти постепенно стала угнетать меня. И хотя каждую ночь меня доставляли обратно в великолепный сеульский отель, где все было создано для комфорта гостей, все равно было очень трудно расслабиться и отвлечься даже на короткое время.