– Рембо?! – расхохотавшись, он вдруг осекся, отвернулся от нее.
Пульсирующий перекресток вечно взбаламученного города. Равнодушно-бессмысленное мельтешение прохожих – муравьев гигантского муравейника-мегаполиса.
Он как бы даже успокоился. Ничего не изменишь. Никого не исправишь. Ни за что не объяснишь. Никому. Ничего. Не нужно. Дела нет. Бежать. Успеть. Сорвать. Сегодня жить, умереть завтра. Детали побоку. Неважно. Жизнь бессмысленна. Все рухнет. Рано или поздно. Всему прощай. Конец внезапен. Даже если ждешь конца всю жизнь. Безвременно. Когда бы ни пришло. Тупик. Тупик!
Но все равно – надо сопротивляться. Заделывать брешь. Закрывать головой амбразуру. Тут Ленка права. Но то, что предстоит – это не для нее. Она – его слабое звено. Если ситуация сложится круто, его смогут прихватить за это слабое звено – за Лену. Ее надо вывести из игры. Решительно. Резко. Без нее у него не останется ничего, кроме холодного расчета и силы. Не зацепишь. Ни в коем случае сейчас нельзя жалеть никого и ничего. Ни ее, ни тем более себя. Отрезать, отсечь. И вперед. Цыганка, тогда, в детстве, сказала ему: «И будет исход твой от одного тебя зависеть». Ударение тут надо сделать на слове «одного». «Одинокий путник идет дальше других» – это не нами придумано. И тысячу раз проверено.
Собрав в себе все оставшиеся силы, он, напрягаясь, как бы заморозил себя изнутри. И, зафиксировав душу, лицо и глаза, повернулся к Елене.
– Ты что, Коля? Ты что окаменел?
Он промолчал, накапливая силы.
– Коля, Белов! Да что с тобой стряслось?!
– Иди ты к черту, – ровным голосом робота сказал он.
Она закрыла лицо руками, испугавшись не столько сказанных слов, сколько увиденных глаз.
* * *
– Все это очень интересно. – Власов постучал по записной книжке Калачева.
– Ты это отработай до конца. Здесь нитка. Здесь потянется. Но и нормальный ход вещей не следует бросать. Нужно держать его за хобот любой ценой.
– Не понял. – Калачев пожал плечами. – Что значит «любой ценой»?
– Это значит, что кроме Белова Н. С. у нас нет ни единой другой зацепки.
– Пока нет, – согласился Иван Петрович. – И что ж с того?
– То, что под суд подводить кроме него некого, и значит, его и нужно быстро упаковывать – что тебе не ясно-то?
Калачев покрутил головой, словно ему вдруг стал тесен воротник на шее.
– Я думал, грешным делом, что цель номер один состоит в том, чтобы найти Тренихина – живым или мертвым.
– Это цель номер два, – возразил Власов. – И она может оказаться, как ты понимаешь, недостижимой. А дело номер раз в моем понимании – это жопу нашу общую от ударов сверху прикрыть. И представить виновного, с которого пусть и спрашивают. В нашем варианте это Белов Н.С. Или ты сам хочешь за все отвечать?