Натянув лук изо всех сил, Бьярни краем глаза взглянул на собеседников и убедился, что его прозрачный намек вполне дошел до их тупых голов: Сигурд набычился, покраснев, а Кальв высунул язык, что, как известно, он делал всегда, когда волновался.
Испытав чувство удовлетворения, Бьярни вдруг слегка как бы споткнулся – его советник не сказал ему, что теперь делать с натянутым луком.
Разрядить и отдать лук и стрелу слугам обратно? Тогда удачная демонстрация-намек превратится в откровенную издевку над увечьями соплеменников, которые в данный момент являются его гостями на этой новой земле. Издеваться над ранеными гостями? Немыслимо!
Нет, нужно выстрелить! Но куда? В кого? Во что?
Бьярни огляделся. Не стрелять же в пирующих гребцов?
В поисках подходящей мишени взор Бьярни заскользил по утесам, поднимаясь все выше и выше…
На макушке самого высокого утеса он увидал две худые фигурки, едва освещенные отблеском его гигантского костра.
– Вот они!!! – торжествующе вскрикнул Бьярни на всю бухту, вскидывая лук.
Почти не целясь, он спустил тетиву, просто стреляя вверх, под углом, в сторону фигур.
Стрела, блеснув наконечником, пронеслась над костром и через мгновение точно впилась в горло девочки, стоящей на скале. Вонзившись снизу, в гортань, стрела пробила шею и нижнюю часть головы и, выйдя концом наконечника из затылка, в районе мозжечка, убила девочку, что называется, наповал.
Старик выронил туесок, полетевший со скалы вниз, на гальку.
Опустившись на колени, старик поднял обезумевшие глаза к небу и душераздирающе завыл, глядя на луну.
Бьярни резко встал, огляделся. Все сидели совершенно неподвижно, словно окаменев.
Только языки огня по-прежнему плясали, обнимая стволы и крупные сучья в костре.
Шум прибоя. Редкие потрескивания в костре.
И вой. Вой, леденящий душу.
Сам не зная зачем, Бьярни решительной, смелой походкой подошел к туеску, упавшему возле основания скалы и, оглядев место падения, подкинул слегка ногой кусок мозга оленя, вылетевшего из туеска при падении.
– Старик мозги от горя потерял, смотрите! – прокомментировал свою находку Бьярни, но никто не рассмеялся в ответ на его остроумную шутку.
Пауза слишком затянулась.
– Ну?! – свирепо крикнул Бьярни, перекрывая вой, несущийся, казалось, с небес. – Пейте! Ешьте! Первый раз, что ли?
Люди задвигались, выведенные из оцепенения злобой, прозвучавшей в крике Бьярни.
Вой старика вдруг оборвался, словно его выключили, и в тот же самый миг в двух шагах от Бьярни раздался страшный, тяжелый шлепок с хрустом.
Отпрыгнув и оглянувшись, Бьярни увидел на гальке старика, лежащего на животе, раскинув руки. Старик еле заметно попытался погрузить концы своих пальцев в гальку, но это ему не удалось.