– Где мы? – хрипло спросил герцог.
Девушка легко спрыгнула и очутилась рядом с ним.
– Добро пожаловать в мой мир, Эвальд Мудрый.
– Мы перенеслись?
Принцесса заулыбалась еще шире.
– Нет, мы там же, где и были. Это слегка уменьшившаяся Империя теперь в другом месте. – Она кивнула на далекий берег. – Я думаю дать острову название Н'е раан. На старотеленском это означает «Моя земля». Что думаете?
– Простите меня, Ваше Высочество, я не силен в старотеленском. Но вы, верно, и так это знаете.
– Нет, вы меня простите, дядюшка Эва.
Герцог вздрогнул. «Дядюшка Эва» – так Юссена не называла его с тех пор, как ей исполнилось три года и она научилась выговаривать «Эвальд».
У мужчины пересохло во рту, проклятия застревали в горле. Как могла эта маленькая девочка-хохотушка, которая так любила в детстве, когда дядюшка Эвальд подкидывал ее на руках, разрушить все, что ему дорого? Империя и родная Риана корчатся во Втором Светопреставлении, люди гибнут, земли уходят под воду, Император при смерти, а Юссена радуется, заполучив новую игрушку.
В тяжелом кашле его согнуло пополам. Не успев даже подумать о том, что он делает, Эвальд привычно выхватил длинный кинжал из ножен и вонзил девушке в живот. Движение было настолько молниеносным, что все три упреждающих удара алоний и храмовника безнадежно опоздали. Падая на землю, он с удовлетворением думал, что умирает, выполнив свой долг.
Однако над ним склонилось улыбающееся лицо Юссены в расплывающемся сияющем ореоле.
– Как же ты мог не знать, Эвальд Мудрый, что Избранного богом нельзя убить мертвым железом. – Слезы принцессы капали ему на лицо. – Прощай, дядюшка Эва.
Боль отпустила, и Эвальд мягко скользнул во тьму. Как пальцы Юссены закрыли ему глаза, он уже не почувствовал.
Погребальный костер почти прогорел. За время прилива вода сильно поднялась, и на каменную ладонь даже изредка долетали брызги волн, шипя на догорающих углях. От деревянного помоста вовсе остался один пепел. Из событий почти пятивековой давности меня швырнуло в куда менее привлекательную действительность. Прямо в толпу, где люди, с просветленными лицами, скрестив руки на груди, опускались на колени и почтительно склоняли головы. Передо мной.
И вот уже я одна продолжала стоять на каменной площадке – все же остальные опустились на колени и склонили головы. Среди них были Машэтра, Мериит, Майла, Мальена, Мирта, Айлон и даже Верьян Илиш. Последний ткнулся лбом в землю прямо у моих ног. Я легонько пихнула его в плечо носком сапога. Он поднял лицо и наткнулся на мой растерянный взгляд.