Стоило мне поставить ногу на первую ступеньку, ведущую вниз, как гул голосов притих. Тренькнули первые аккорды, и сочный баритон затянул крайне знакомую песню:
Как родная меня мать провожала,
Тут и вся моя родня набежала.
«Ах, куда же ты, браток, ах куда ты,
Не ходил бы ты, бастард, во солдаты!
Для того ль тебя растил наш папаша,
Чтобы ты ушел служить в чью-то стражу!
Ах над кем же нам теперь издеваться,
Не дури, бастард, давай оставайся».
Плюнул я в свою родню от порога,
Отвяжитесь от меня, ради бога!
Надоели вы мне все, лоботрясы,
Повернулся и пошел восвояси.
Неосознанно я спустилась еще на пару ступенек ниже и не поверила своим глазам. Переделанную незабываемой госпожой Ольхезой рю Яандер народную песню пел пьяный в дымину Верьян.
Когда он успел так набраться?!
«Долго ли, умеючи!» Вот уж точно.
Через пару лет из войск отпускали,
Все сержанты руку мне пожимали,
Говорили: «Ежли че, возвращайся,
Ты ж работой никакой ни гнушался.
Где ж еще найти того дурака-то,
Что с бастардов да пошел во солдаты!
Благородных-то гнобить любо-мило,
Веселуха нам с тобой привалила».
Из казармы я ушел, напевая,
До ворот дошел, гляжу, догорает.
Вот, ребята, вам моя благодарность,
И простите, если что, за гуманность.
Сшибая углы и запинаясь, я рванула назад в нашу комнату, чуть не затоптав попавшуюся навстречу служанку.
– Эона, скидывай платье! – заорала я с порога.
Девушка опешила:
– Что случилось?
Мои метания по комнате приняли осмысленный характер.
– Пока ничего. Но если ты не поторопишься – может запросто.
Светловолосая бухнулась на кровать.
– Что-то с… Верьяном?
– Эона, хмарь тебя за ногу, платье давай! Все вопросы – завтра!
– Ты всегда обещаешь, – пропыхтела девушка, стаскивая платье через голову. – И никогда ничего не объясняешь.
– Так завтра все никак не наступает. – Я приплясывала на месте от нетерпения. – Все сегодня да сегодня.
– Будешь издеваться – ничего не получишь, – пригрозила подруга.
Я выхватила одежду у нее из рук.
– Мильон извинений.
– Чего?!
– Много-много-много-много извинений.
Платье было надето прямо поверх моего костюма. Для придания мне соблазнительных форм мы с Эоной в четыре руки запихнули в неглубокий вырез пару наволочек. Короткие волосы надежно прикрыл чепец. Моему измученному лицу не помешало бы немного косметики, а то я вышла несколько бледноватой. С другой стороны, будем надеяться, никто не пристанет – примут за чахоточную какую.
За минувшее время пьяный Верьян не растворился в дыме, а продолжал бренчать на некоем подобии гитары и тянуть нескончаемые куплеты:
От невесты убегал, не прощаясь,
Драгоценности тащил, не стесняясь.