Полицейский всадил мне в плечо две стрелки – должно быть, с транквилизаторами, – но я вырвал их, метнул в пролетающий силуэт и ничего не почувствовал. Двое охранников – крупный мужчина и еще более крупная женщина – схватили меня за руки. Я подбросил их в воздух, столкнул лбами и уронил на каменные плиты.
– Энея!
Она снова была на ногах, вырвавшись из рук гвардейца, но двое полицейских в черных доспехах преградили ей путь. Прихожане вопили. Огромный орган вдруг всхлипнул, как роженица. Агент безопасности выстрелил в Энею с пяти метров. Она крутнулась. Женщина в черных доспехах ударом дубинки сшибла мою любимую и навалилась на нее, завернув ей руки за спину.
Одним ударом я отбросил эту суку на пять метров. Стражник врезал мне пикой в живот. Летучий агент всадил в меня парализующий заряд. Парализаторы должны действовать мгновенно, гарантированно мгновенно, но я успел вцепиться в глотку ближайшему гвардейцу и не разжимал рук, пока в меня не всадили еще один заряд, а потом еще. Конвульсивно дернувшись, я повалился на пол и наделал в штаны. Последнее, что я помню, была горячая струя, изливающаяся из брюк прямо на плиты собора Святого Петра.
Я ничего не почувствовал, когда дюжина полицейских навалилась мне на спину, прижав мои руки к полу. Я не почувствовал даже, как с маху ударился лбом о камень, рассекая кожу от бровей до волос.
В последние секунды угасающее сознание пассивно регистрировало все, что попадалось мне на глаза: мельтешение черных подошв армейских сапог, упавший берет швейцарского гвардейца, снова подошвы. Я знал, что Энея упала слева от меня, но был не в состоянии даже повернуть голову, чтобы взглянуть на нее в последний раз.
Они поволокли меня прочь, оставляя след из крови, мочи и слюны. Но мне уже было все равно.
И это – конец моей истории.
Во время так называемого суда – десятиминутного фарса перед облаченными в черные сутаны судьями Священной Канцелярии – я был в сознании, но обезврежен нейроблокираторами. Меня приговорили к смерти. Никто не хотел брать грех на душу, приводя приговор в исполнение, – меня просто-напросто сунули в «кошачий ящик» Шредингера, вращающийся на орбите около планеты-лабиринта Армагаст – она сейчас в карантине. Приговор приведут в исполнение непреложные законы физики и квантовой механики.
Сразу после суда меня отправили туда на высокоперегрузочном беспилотном роботе-факельщике с двигателем Хоукинга – два месяца пути по объективному времени. Где бы ни была Энея, что бы с ней ни случилось, моя помощь опоздала на целых два месяца. Я очнулся от наркотического забытья, лишь когда запечатали силовую оболочку моего узилища.