Квартет переходил к третьей части. Дневной свет уменьшался и были подняты желтые, как в церкви, занавески. Другие дамы покинули зал. Кое-где раздавался шепот. В аудитории начиналась усталость и невнимание, свойственные концу всех концертов. Благодаря одному из странных проявлений гибкости и внезапного непостоянства, Андреа испытал почти радостное чувство облегчения. Он вдруг утратил всякую сентиментальную озабоченность страсти; и его суетности, его порочности ясно представлялась одна лишь возможность наслаждения. Он подумал, что, назначая эти невинные свидания, Донна Мария уже поставила ногу на сладкую наклонную плоскость, на дне которой неизбежен грех, даже для наиболее бдительных душ; думал, что немного ревности может быть опять толкнуло бы Елену в его объятия и, стало быть, одно похождение помогло бы другому; думал, что может быть именно смутный страх, ревнивое предчувствие ускорило согласие Донны Марии на ближайшее свидание. Стало быть, он стоял на пути к двойной победе; и улыбнулся, заметив, что трудность обоих предприятий представлялась в одном и том же виде. Он должен был превратить в любовниц двух сестер, т. е. двух женщин, желавших быть при нем сестрами. С улыбкою же отметил и другое сходство между обоими случаями. — Этот голос! Как странен в голосе Донны Марии оттенок Елены! — Безумная мысль озарила его.
— Этот голос мог быть для него толчком в работе воображения: благодаря сродству, он мог слить двух красавиц и обладать третьей воображаемой, более сложной, более истинной, потому что идеальной…
Исполненная с непогрешимым искусством третья часть кончалась при аплодисментах. Андреа встал; подошел к Елене.
— Ах, Уджента, где вы были до сих пор? — сказала ему княгиня Ферентино.
— Кто эта незнакомая дама? — с веселым видом спросила Елена, нюхая фиалки в муфте из куньего меха.
— Большая подруга моей кузины: Донна Мария Феррес-и-Капдевила, супруга нового гватемальского министра, — ответил Андреа, не смущаясь. — Прекрасное, очень тонкое создание. Гостила в сентябре у Франчески в Скифанойе.
— Что же Франческа? — прервала Елена. — Не знаете, когда вернется?
— Недавно имел известия из Сан-Ремо. Фердинандо поправляется. Но боюсь, что ей придется остаться там еще на месяц, если не больше.
— Как жаль!
Квартете переходил к четвертой части, очень короткой. Елена и Ферентино заняли два места в глубине у стены под бледным зеркалом, где отражалась сумрачная зала. Елена слушала, опустив голову, пропуская сквозь пальцы кончик блестящего боа из куньего меха.
— Проводите нас, — сказала она Сперелли по окончании квартета.