Все члены команды принялись с энтузиазмом добывать моллюсков. Они сновали вдоль берега, подкапывая влажный песок и доставая из него все, что попадалось под руку. Пираты веселились как дети, от избытка чувств бросаясь друг в друга песком и плескаясь водой.
Вскоре за бортом остались пустые раковины, а на корабле запахло маслом, чесноком и травами. Все ждали, глотая слюну, восхитительное блюдо, но первой отведать деликатес пригласили Блайт. Франко сам послал за ней Ричарда, и она вошла на камбуз, чтобы снять пробу с кушанья, на которое вдохновила вспыльчивого француза.
Кок протянул ей деревянную ложку с золотистым густым варевом. Попробовав бульон, Блайт в преувеличенном экстазе на французский манер закатила глаза.
– Потрясающе, Франко!
Лицо кока озарилось довольной улыбкой, и Блайт попросила его налить первую миску Вилли, который отлеживался после перенесенных побоев. Франко задумчиво почесал затылок, но все-таки согласился.
– Как я и обещала, – робко улыбнулась Блайт, поднося миску прямо к носу Вилли. – Похлебка из моллюсков. Если уж она не поставит тебя на ноги, то тебе уже ничто не поможет.
Вилли приподнялся на локте, с изумлением уставившись на девушку. Господи, неужели она действительно это сделала: принесла ему похлебку, не побоявшись отправиться на камбуз и уговорить строптивого француза?! От удивления Вилли не мог есть, точнее, почти не мог есть. Он причмокивал и постанывал от удовольствия, но все же любопытство в конце концов пересилило его аппетит.
– Как тебе удалось уломать Франко?
– Я вспомнила, в какую сторону нужно падать.
Опустив глаза, Блайт присела на пустой, перевернутый вверх дном бочонок. Ей не хотелось, чтобы Вилли догадался об истинной причине ее заботы.
Старик понимающе кивнул. Эта женщина так не походила на всех, кого он встречал прежде. Сам того не ожидая, Вилли принялся рассказывать Блайт о прежних днях, проведенных с Рейдером и Бастианом: как они спасли его после кораблекрушения, когда он болтался в море на утлой лодчонке возле Азорских островов; как он научился всему и теперь умел одинаково хорошо заряжать пушку и чинить паруса. Поглощая похлебку, Вилли продолжал рассказывать Блайт о своей жизни и не знал, что доставляет ему большее удовольствие – еда или ее внимание. Наконец с похлебкой было покончено. Вилли блаженно завалился на бок, заявив, что давно не чувствовал себя таким удовлетворенным, разве что…
– Что? – забеспокоилась Блайт.
– Ну… – Признаться, Вилли не хотелось, чтобы ее забота о нем закончилась на миске похлебки. – Я привык к вечерней порции рома… помогает мне заснуть. – Он поморщился и поерзал на своей жесткой койке. – А из-за спины мне едва удается как следует выспаться. Вот если бы глотнуть грога…