– Вилли, если ты меня хоть немного любишь, хоть капельку…
– И тогда Трикси решила сама пройти по льду, рискуя своей жизнью и головой, чтобы спасти тебя, тебя, который ни разу не произнес в ее адрес ни одного доброго слова, ни тогда, ни сейчас. – Сделав движения руками вперед-назад, а затем медленно подняв их над головой, показывая, что делала Трикси, Вилли продолжил свой рассказ тихим, внушающим ужас голосом: – Она скользила по льду, как змея, ни секунды не задумываясь о себе, пока наконец не схватила тебя за воротник. Ты покачивался вверх и вниз, как пробка в ванне, так что было нетрудно тебя выловить.
– Вилли, я тебя предупреждаю!
– Мы все тянули канат, сделанный из нашей одежды, дюйм за дюймом, пока вы оба не оказались на безопасном берегу. – Вилли посмотрел на своего брата, вздрогнув от предположения, что могло бы произойти. – Ты ведь мог утонуть, но все обошлось, только легкая простуда. Трикси была великолепна, Гарри. Честное слово, великолепна!
Гарри еще глубже вжался в матрас, сдаваясь. Возможно, если бы он один раз согласился с братом, тот перестал бы повторять эту историю от начала до конца.
– Ты прав, Вилли. Трикси была… великолепна.
– Да, да, ты прав, а теперь ты даже не хочешь глотнуть ее бульона. Должен тебе сказать, Гарри, что это говорит о твоем малодушии. Мы все так думаем.
– Все так думаете? Вы собирали конференцию для этого? Голосовали? Скажи мне, вы собрались отхлестать меня, как только эта чертова температура спадет и я вылезу из кровати? О, может, вы перестанете разговаривать со мной в течение месяца? Нет, этого не может быть. Я никогда не буду воспринимать это как наказание. Ваше молчание будет мне огромным подарком.
Беспристрастный наблюдатель этой сцены не поверил бы, что его светлость герцог Глинд вел себя как ворчливый, неблагодарный человек, жалеющий себя.
Этот беспристрастный наблюдатель, увы, не ошибся бы.
Герцог вел себя отвратительно. Гарри не испытывал никакого чувства благодарности к своей спасительнице, был страшно обижен на своего брата и на всех, кто постоянно рассказывал ему о спасательной операции.
Честно говоря, герцог был бы рад забыть о случившемся.
Но желание Гарри было невыполнимо. Глиндеварон находился в деревенской местности, была долгая и длинная зима. Происходило мало событий, которые люди могли бы обсудить. Соседи до сих пор вспоминали, как Вилли и Энди чуть не сожгли рождественскую ель, а заодно и комнату в прошлое Рождество.
Поразительная история о чуть не утонувшем герцоге обсуждалась всем персоналом дома, от мансарды до подвала, а потом из конюшни молниеносно перенеслась на соседнюю ферму. Процесс уже нельзя было остановить, нельзя было укрыться, и, как с сожалением уже удостоверился пострадавший герцог, даже в собственной постели его преследовала эта история. В его собственной комнате, в которой он скрылся от всех по приказу леди Эмилии при первом же появлении насморка.