Оставшись при таковом мнении, я удивляюсь, как мог сборщик у театра противиться собственноручному подписанию вашего превосходительства и осмелиться присвоить себе власть перевершить всё то, что вы определить изволили. Неужели, ваше превосходительство, должно у него испрашивать еще авторам подтверждения тому, что вы скажете, и неужели театральный придверник должен раслоряжать, где автору занимать надлежит место?
Впрочем, отдав на театр свои сочинения, видя уже игранным мой перевод и зная, что другие авторы равно пользуются входом, не почитаю и я за чрезвычайную милость от театра, что имею в него вход, ибо я имею на то такое же право, как и другие, которые сим пользуются. Итак, я не знаю, за что привлек я один на себя такую немилость, что пересажен в полтинные места Казачием.
Если же — чего я по сказанным мною причинам и подумать не смею — есть на то воля ваша, то я осмеливаюсь один только вопрос сделать: ошибкою ли сей билет подписан вашим превосходительством, или ошибкою не приказано пускать меня в рублевые места?
Я бы мог подумать, если бы я был дерзок, что мое поведение тому причиною; но кто неблагопристойничает в публике, того не из рублевых в полтинные места пересаживают, но и за деньги в театр не пускают; а я веду себя так, что никак не могу быть наказан бесчестным лишением входа в общество, и вижу с собой толь чудной поступок. Правда, я нередко смеюсь в трагедиях и зеваю иногда в комедиях; но видя глупое, ваше превосходительство, можно ли не смеяться, или не зевнуть? Я же смеюсь и зеваю столь тихо, что никакого шуму сим не делаю, да притом и так счастлив, что меня часто публика в том поддерживает, но сего, ваше превосходительство, конечно, не поставите мне в вину, ибо я не нахожу способа, чтоб от того себя предостеречь, — разве одним тем, чтоб садиться к театру задом, но я имею две причины, которые никогда не дозволят мне сделать того: во-первых, что, входя в театр, я всегда ожидаю чего-нибудь хорошего, а второе, хотя бы иногда, расположившись таким образом к театру а заткнув уши, я мог бы удержаться от смеха, но тогда бы на меня публика стала смеяться — а я удален и мысленно от того, чтоб быть причиною какого-нибудь шуму в театре. Я слыхал, что авторов нередко ставят причиною тому, когда публика зевает, глядя на актеров, но пусть сыграют порядочно какую-нибудь драму, вы увидите, ваше превосходительство, с каким терпением тогда будет публика ожидать закрытия занавесы. Донеся сие в мое оправдание, я думаю, что я довольно перед вашим превосходительством объяснил мою невинность и несправедливый поступок, учиненный Казачием к уничтожении вашего билета; и так, оставлю ваше превосходительство решить между мною и сборщиком: он ли, который осмелился нарушить ваше подписание и задерживать меня у театра, или я, который не подал нималой причины к тому, чтобы изгнан был из рублевых мест, и который льстит себя надеждою, что билет, данный вашим превосходительством, не только театральным сборщиком, и самими вами не может быть без причины уничтожен.